Только бабушка Оля всегда была почему-то спокойна. Она, как обычно, в ярком платье, с пышной прической сидела в это время с Оленькой за столом в своей любимой кухне и рассказывала ей разные веселые истории и сказки, придуманные ею самой. Так было и на этот раз. Они вместе заливались смехом, и так, слушая бабушку, девочка незаметно мало-помалу справилась с ненавистной ей кашей. А хлеб все же остался у пустой тарелки, он лежал, притаившись, притягивая к себе внимание девочки. А когда бабушка встала из-за стола, чтобы налить чаю, девочка решила незаметно выбросить хлеб в подвешенное у раковины мусорное ведро, изящно задекорированное под общий интерьер кухни.
Но поторопилась и промахнулась. Кусок плюхнулся на пол рядом с ведерком. Бабушка ахнула, посмотрела на свою маленькую тезку, которая вот-вот собиралась разреветься, и, ни слова не вымолвив, подняла бережно хлеб, отряхнула, убрала соринку с масла и принялась его есть.
- Баб, ты голодная? - удивилась девочка.
Бабушка вздрогнула. Она медленно, переводя дыхание, чтобы убрать в горле спазм, продолжала жевать и смотреть куда-то далеко-далеко, мимо девочки. На глазах бабушки блеснули слезинки.
- Баб, а Баб! Что ты так смотришь? Почему меня не ругаешь? Оля - плохая девочка? Плохая? Бросила хлеб, да? Оля пойдет в угол, да? Девочка заглядывала бабушке в глаза.
Бабушка доела кусок до конца, вытерла глаза, молча обняла девочку...
Признаться, я любил этот дом не только потому, что в нем обитали мои друзья, а еще и потому, что в нем всегда очень вкусно кормили. Хозяйка энергичная обаятельная женщина, придумывала и приготавливала самые разнообразные, самые изысканные кушанья. И что удивительно в наше время приготовление их не было для нее мучительной обязанностью. Наоборот, казалось, это доставляло ей огромное удовольствие. Ей был отпущен какой-то особый талант - готовить быстро и незаметно. Ее "рецепты" будто летали между руками, газовой плитой и водопроводным краном, она творила, создавая еду не только из самых заурядных, привычных продуктов, но и из любых остатков: вчерашней нссъеденной пищи, высохшего сыра, куска подвядшей капусты и, конечно, из черного хлеба. Буквально в считанные минуты рождались новые блюда - незнакомые, с придуманными самой же хозяйкой названиями, свежие, красивые, вкусные, - и даже не в считанные минуты, потому что угощение появлялось на сголе тут же, немедленно, то есть раньше, чем можно было эти минуты подсчитать. Ее, всегда нарядную, без фартука, подвижную, невозможно было застать врасплох. Она любила кормить, и каждый день пекла разные пироги, блины, пудинги, делала курники и паштеты, шашлыки и салаты, торты и мороженое, варила пловы, манты, лагманы... В общем, названия знакомые, а блюда получались необычные, всегда что-то в них оказывалось свое, новое, вложенное Ольгой Сергеевной, ее интуицией, легкостью, огромным желанием не только накормить, но доставить и эстетическое наслаждение, и пользу.
