Провозвестив, что грех мира может быть взят только Пречистым Агнцем, святой Иоанн раскрывает необходимость благодати Христовой для всех предопределенных к спасению; ведь только по этой благодати мы можем занять место в Небесном Царстве, никакая заслуга человеческая, ни одна добродетель для этого недостаточны.
Слова Предтечи: се, Агнец Божий, который берет на Себя грех мира имели особую важность при тех обстоятельствах, при которых они были произнесены. Народная толпа обычно теснилась вокруг Предтечи и просила себе его крещения. Те, которые здесь находились, уже одним своим присутствием показывали, что они грешники; Иисус Христос находился в толпе таких грешников. Многие могли предполагать, что Он пришел к Иоанну по той же причине, как и другие, то есть затем, чтобы исповедать согрешения и омыться в реке с покаянием; поэтому святой Иоанн отличает Его ото всех, тут находившихся, и объясняет, что Иисус пришел не исповедать и очищать свои грехи, что Он не имеет нужды в крещении, но что Сам Он – единственная Жертва, способная взять на Себя грех мира. Таким образом, Предтеча ставит невинность и святость Иисуса в противоположность тому сознанию, какое имели о своих грехах его слушатели. Он прежде нередко говорил им о недостаточности своего крещения и возвещал о другом крещении в духе любви и благодати прощения; теперь дает понять, каково могущество помилования и действенность благодати, принесенной Спасителем мира, то есть что Он не только очищает грехи мира, Он их берет на Себя, чтобы мир был помилован.
Чтобы глубже запечатлеть свои слова в сердцах своих слушателей, святой Иоанн и теперь повторяет те же слова: Сей есть, о Котором я сказал: за мною идет муж, который стал впереди меня; потому что Он был прежде меня (Ин. 1, 30). Мое пришествие ничего более не имело целью, кроме проповедания общего вселенной Благодетеля и кроме сообщения крещения водой; а Его пришествие имеет целью очищение всех людей и дарование благодатных сил Утешителя. Стал впереди меня, т. е. явился славнее меня, яко первее мене бе.
Слушатели Предтечи могли предполагать, что он так свидетельствует об Иисусе как Мессии не по Божественному откровению, а по человеческому пристрастию – по родственным отношениям или по какому-либо предварительному соглашению Иоанна с Иисусом. Предупреждая всякое подобное подозрение, Креститель сказал: я не знал Его (Иисуса), но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю
