Вальяжно выхожу в коридор. Люблю всех. Останавливаю матроса.
– Любезный, где тут каюта номер ….цать?
– Это вам надо направо… налево….
Начинается…
– Вон ту откручивай…
– Сам и откручивай.
– Мне нельзя, я чатланин.
(Хроники БЧ–5. Из диалога «годка» с оборзевшим «карасем»)
В те незапамятные времена, когда я служил срочную, советские люди ещё не знали о мишках Гамми, покемонах, телепузиках и прочих достижениях мировой культуры. Некогда могучий социалистический строй уже чувствовал себя нехорошо, хрипел и задыхался, хватаясь за сердце, в то время как говорливый главврач подолгу рассуждал о планах уникальной операции по пересадке пациенту человеческого лица. Но железный занавес ещё сдерживал напор штампованной продукции фабрики Уолта Диснея. Желание посмотреть в субботу иностранный фильм приравнивалось к измене Родине, личный состав раз в неделю переписывал редакционную статью газеты «Правда» в тетради для политзанятий, а жёсткое порно успешно заменяла утренняя аэробика на первом канале, к просмотру которой не допускались лица, отслужившие менее полутора лет.
Впрочем, маленькие радости были и у нас. Камчатский период моей службы совпал с триумфальным шествием по экранам и умам великого гимна советской действительности – фильма «Кин-дза-дза». С лёгкой руки нескольких фанатов выражение «Пацак пацака не обманывает» на время заменило экипажу традиционное «Я тебе отвечаю», укоризненное «Небо не видело такого позорного пацака!» употреблялось в процессе воспитания младших товарищей, а грозное «Плохо кончится, родной» предвещало удар по фанере. Матросская получка измерялась в чатлах, и даже от офицеров иногда слышалось нечто вроде «Пацаки! Почему без намордников?». Наша версия краткого чатлано-пацакского словаря выглядела примерно так:
Пацаки – матросы и старшины сроком службы до полутора лет.
Чатлане – то же, от полутора лет и старше.
Эцилопп – военнослужащий в звании от мичмана и выше.
Луц – алкоголесодержащая жидкость.
Кю – универсальный заменитель наиболее употребительных слов русского языка.
Однажды вечером три матроса из БЧ-5, посетив по своим «годковским» делам посёлок Завойко, мирно возвращались на корабль. Естественно, никто не обратил внимания на идущего навстречу по пустынному просёлку незнакомого капитан-лейтенанта. Нормальный корабельный офицер тоже спокойно прошёл бы мимо компании лохматых бойцов с чужого корабля. Но видимо, ветер служебных перемещений забросил к нам этого каплея из тех загадочных мест, где соблюдение уставных приличий ещё согревает офицерские сердца.
