Во-во, мы так же опешили. А оказалось, водители приползли на родной автокомбинат и рассказывают фантастическую историю. Красная "аудюшка", с которой у нас уже был инцидент, встретила их в Москве и припарковалась где-то в начале Ленинского проспекта. Там водителей пересадили в другую легковую машину и отвезли на квартиру в Чертаново. Мы потом туда съездили, ну, я вам скажу "малина" -- пальчики оближешь! Такая роскошь, семикомнатная квартира -- из трех переделана, короче, весь этаж выкуплен. Но народу немного. Шмотками две комнаты завалены, аппаратура, как у отряда специального назначения, только не двадцатилетней давности, как у нас, а современная, оружие, автоматы, патроны, гранаты. Наши сигареты, но, конечно, не все. Шесть фур в одну квартиру не уместить. Водителей там держали. Правда, достойно: кормили, поили, не били, не связывали. Только сторожили. Все это -- вот -- за последние двое суток.
-- А фуры нашли? Сами машины-то где? Выходит, кто-то кого-то обокрал на большой дороге? Современные пираты.
-- Нет, не похоже. Ведь и тут и на посту возле Чулково одна и та же красная "Ауди" командовала. Мы номер, конечно, проверили: машина принадлежит директору универмага "Европейский" Валерию Васильевичу Овечкину. Сейчас вторая группа дежурит возле его дома, я жду сигнала, его самого пока нет.
-- Это же мой, -- не выдержала Серафимова, -- мой Овечкин! Он у меня прямо из-под носа ушел, после убийства Юсицкова, между прочим.
-- Это наш Овечкин, -- вздохнул Нестеров, -- видно, сидеть господину сразу в трех местах!
-- Как бы не на трех нарах, с его-то комплекцией и связями, -- добавил Данилов, -- мы тут взяли в совхозе первые три фуры, так сопровождающих троих чмошников на следующее утро велели отпустить. Под подписку. Кто-то сверху позвонил. А дело готовятся передать в Москов-скую транспортную прокуратуру. Обидно!
Серафимова понимающе кивнула и вспомнила про "лифтера" с неолитературной фамилией Запоев. Передали наблюдение за домом стиховщицы Даши Ату -- любовницы подозреваемого в районе Таганки не кому иному, как Авокадову. Что он может?.. Слушать ее откровения:
Я под тебя подсунула мочало,
Я от тебя не делала аборт.
И чтоб с тобой начать опять сначала,
Назначил меня женщиною черт.
Нонна Богдановна, не слушая галиматью, бросала сочные, как гранатовый сок, взгляды на Данилова, смотрела, а у самой мороз по коже пробегал, и в голове крутилась дамская строка: "...как он красив, проклятый..." И невозможно было оторваться от этого лица.
