Григорий Грег «Капли крови» | страница 25



Но не могу в бессмертие шагнуть,
так крепко держит твой печальный взгляд…

Ладе

Меня ты потеряла… Взгляд растерян.
Кричишь: «Вернись!!!» в ладоней мягкий круг.
Не веришь… Враз остановилось время…
Но пустота опущенных вниз рук,
но тишина невозмутимой ночи
и темнота вокруг, внутри тебя
вдруг проясняют смысл… Но ты не хочешь,
не хочешь верить. И твой крик, летя,
пронзает небо… И в ладоней рупор
ты вновь зовешь: «Любимый мой, ты где?!»
И ждешь ответа неподвижно, тупо…
И не дождавшись, клонишься к земле
и падаешь в траву, раскинув руки,
щекой прижавшись к смятому цветку.
И слышу я глухих рыданий звуки,
но не могу вернуться, не могу!
Смотрю сквозь звезды вниз… Вон, ты в траве там…
Пусть ночь тебя баюкает тоской,
пусть дуновенье ласковое ветра
тебя погладит, словно бы рукой.
Ведь ты одна. И между нами – бездна!
Окончен для меня земной отсчет.
Зови, кричи… Пытаться бесполезно,
мне время не вернуть! Оно течет,
течет… Но я шепчу: «Навек любима!»
И ты вдруг слышишь будто шепот звезд.
И смотришь вверх. Твое лицо застыло,
глаза полны невыплаканных слез.
Не удержавшись, я лечу сквозь бездну.
И возвращаюсь… шагом по траве.
Но ты вдруг дымкой легкою исчезла…
И я один и – на другой земле.
И наши жизни только параллельны,
и пересечься невозможно нам.
Нас время развело, века – смертельны.
Не избежать разлуки вечной ран.
Но я люблю! И, значит, все возможно!
Сквозь время я найду пути назад.
Ты только жди! И верь мне непреложно,
и к звездам поднимай зовущий взгляд…

Старая фотография

Пленительное повторенье
твоих забытых милых черт.
Держу фотографа творенье —
нечеткий стершийся портрет.
И как знакомы эти губы,
глаза, улыбка, челки прядь…
В смятении могу подумать,
что время повернуло вспять.
И ты жива… Как ты любима
была тогда! Любима мной.
И в сердце памятью хранима,
оставшись грустью вековой.
И вот твой взгляд на фото старом
тебя вернул. И в сердце – боль.
Прозрение сквозь век ударом:
проходит все, но не любовь…

«Ты и я – скала и плющ…»

Ты и я – скала и плющ.
Плющ цепляется за камень,
словно сильными руками,
вьется, гибок и живуч.
Он так нежен, так пушист,
приспособиться стремится,
понадежней прилепиться,
лишь бы не сорваться вниз.
Милый плющ, скалой стою!
Обвивайся, оплетайся…
Только вглубь не разрастайся,
не разрушь скалу свою.

«Ночь хочет нас с тобою обмануть…»

Ночь хочет нас с тобою обмануть
и усыпляет землю темнотой.
Но как горит зовуще Млечный Путь!
Поражены на миг мы немотой.
Потом лишь: «Ах!» – восторженно как вздох.
И вновь молчим и смотрим только вверх.