- Эта наша традиция и идеология, - сказал он веско.
Мимо нас пробежали какие-то люди в касках и с оружием. Они были в шинелях и несли большой кусок материи, я не разглядел, какого он цвета. Они несли его на штыках, как лозунг, но сколько я ни вглядывался, ничего на нем написанного не обнаружил.
- Я, пожалуй, начну немного с истории, - сказал мой гид, - этот дом был построен очень давно, в незапамятные времена. В нем жили люди, по-видимому, предки тех, что живут и сегодня. Но им почему-то не понравился бывший хозяин. Они убили его и установили в доме самоуправление. Выбрали старшего.
- В саркофаге внизу - это тот, которого убили?
- Нет, нет, нет, нет и еще раз нет, что вы! Внизу в саркофаге как раз тот, кто его убил. А кого убили, у нас даже портрета нету. Правда, я могу вам его показать. - Он прислонился к обшарпанной стене, приглашая меня закрыть его полами пиджака. Достал мягкий, подстать своим перчаткам, бумажник, вынул оттуда сложенную в восемь раз фотографию с облупившимся эмульсионным слоем, и, сунув мне ее на секунду под нос, прошептал: Смотрите, но только быстро.
Я не успел ничего заметить. И заметить там было, по-моему, уже нечего.
- Ну так вот, а потом началась демократия. Каждый жил в свое удовольствие, за дом не платил, конечно, его не ремонтировал.
- А что, жильцы этого дома промышляют только нищенством? - спросил я наивно.
- Сейчас уже да. Это идеология нашего хозяина.
- А сколько их было всего - хозяев? - спросил я, вспоминая, что бюстов у входа я видел довольно много.
- Сейчас этого уже никто не помнит, - сказал чернобородый. - Шесть или семь.
- Вот как? - удивился я.
- Ну... - замялся он, - в одних учебниках истории их пять, в других семь, какое это имеет значение!
- Их дом с тех пор не перестраивался?
- Что вы, - сказал чернобородый, - это строжайше запрещено правилами внутреннего распорядка. Даже одно упоминание об этом грозит строгим наказанием.
- А вы сами как думаете, сколько их было? - спросил я, настойчиво возвращаясь к предыдущему вопросу.
- Пять или семь?
- Я при исполнении, - замялся чернобородый. И я не стал больше настаивать.
- А чем занимаются жители этого дома?
- Ну, всем тем же, что и жители других: родят детей, едят, пьют, смотрят телевизор, который им показывают по специальному каналу, потому что они никогда не выходят из дому и общение с внешним миром может на них пагубно отразиться.
- А вы общаетесь с внешним миром? - спросил я.
