Незадачливого царя Василия Шуйского свели с престола и насильно постригли в монахи. Начала править Семибоярщина. Про царевича Дмитрия было слышно, что его третий раз убили, но он опять ожил и объявился во Пскове. Впрочем, Псковского вора уже изловили.
Марья поняла, что окончательно запуталась в царях и самозванцах, и, едва дождавшись конца молитвы, спросила:
– А кто ныне царь?
Ее вопрос поверг взрослых в недоумение. Бабушка Федора и Евтиния ничего не ответили, и только старица Марфа после краткого замешательства объяснила:
– Царем ныне королевич Владислав Жигимонтович, сын короля Польского и Великого князя Литовского. Бояре ему присягнули на верность, за него страдаем в осаде от ополчения, которое привел Пожарский, князек захудалый и ветром подбитый.
Старица Марфа невольно выдала печаль, глодавшую кремлевских сидельцев пуще нестерпимого голода. Семибоярщина предложила шапку Мономаха польскому королевичу Владиславу с условием, что он примет православие. Ляхи повели себя лукаво. Прислали войско, но король не спешил отправлять на царствование своего юного сына. Видать, не хотел, чтобы королевич принял православную веру, а наоборот, по наущению кардиналов задумал обманом утвердить латинство на Святой Руси. То одна беда! А вторая беда, что никто, кроме бояр, слышать не хотел о польском королевиче. Боярину Михайле Салтыкову, бывшему мужу старицы Евтинии, пришлось отъехать в Польшу, опасаясь мести за содействие ляхам. Простолюдины дерзко говорили, что, видать, старый пес Жигимонт не хочет отпускать своего щенка в Москву, но для такой знатной невесты, как Москва, найдется получше жених, чем польский королевич.
Засевшие в Кремле бояре оказались меж двух огней. Поляки обращались с ними как с заложниками. Ничтожный шляхтич мог безнаказанно унизить Рюриковича. В глазах ополченцев, осадивших Кремль, бояре выглядели изменниками. Положим, со знатными людьми, пришедшими с ополчением, можно было найти общий язык. С тем же князем Пожарским, хоть он не великой породы. Но в ополчение влилось множество казаков из бывших боярских холопов. Они грозились извести боярскую породу на корню.
Оставалось надеяться на помощь извне. С каждым днем эта надежда таяла, но старица Марфа бодрилась.
– Придет государь Владислав Жигимонтович, прогонит мятежников от кремлевских стен и пожалует Мишу окольничим. Ныне Миша только стольник, что для Романова зазорно. Окольничим в самый раз, а даст Бог, умилостивится царь Владислав Жигимонтович и со временем скажет Мишеньке боярство, – поведала свою затаенную мечту старица Марфа. – Лишь бы королевич поскорее отрекся от латинства. Мы его женим по православному обычаю. В договоре сказано, что жениться ему только на православной девице греческого закона.
