— Тогда вам не стоит расстраиваться, пока есть надежда.
— Вячеслав Аркадьевич, я не расстроена, я чувствую себя совершенно по-особому, я не знаю, как это выразить словами, но у меня все в порядке. Мне даже кажется, что я стала лучше видеть.
— А с мужем вы…
— Расстались.
— Он вас отпустил?
— Отпустил.
— И не пытался остановить?
— Пытался.
— И вы?
— Ушла.
— Ну, что же. Вы свободный человек и вправе поступать, как считаете нужным. Но ведь вы позвонили мне, значит у вас есть какие-то сомнения?
— Нет, у меня нет никаких сомнений, и именно это меня пугает. Час назад я не поверила бы, что смогу так поступить. Я позвонила не спрашивать совета, я позвонила попрощаться. Надеюсь, вы не обижаетесь на меня?
— Что вы, Света, за что мне на вас обижаться?
— За то, что вы не сможете описать мой случай.
— Бог с вами, Света, это такие мелочи.
— Спасибо вам.
— Светлана! Светлана!
— Да, я здесь.
— Светлана, на всякий случай, если у вас будут сложности, звоните мне, не стесняйтесь, у меня в Москве роуминг. Можете просто набрать мой номер с любого телефона. Хотя, конечно… И еще, удачи вам.
— До свидания, Вячеслав Аркадьевич.
Трубка заплакала длинными гудками, Ангелов смотрел на телефон и о чем-то думал. Внезапно он сделал резкое движение рукой, словно обжегся о догоревшую спичку, и нажал на клавишу отбоя.
— Так я окончательно разорюсь, — обиженно пробубнил человек, похожий на профессора.
* * *
За железной дверью послышалось шарканье, и после неопределенной возни, дверь поползла из камеры. На пороге стоял человек в форме, с полным отсутствием выражения на лице.
— Светлана Рубис? — спросил он, как будто ожидал несколько вариантов ответа на свой вопрос.
— Да, — ответила Света.
— На выход, с вещами.
«Слава богу», — подумала Светлана. «С вещами», почему-то успокоило ее.
Они двинулись по коридору в обратном направлении и миновали две зарешеченные двери, разделяющие коридор.
— Сюда, — сказал охранник и кивнул головой.
Вторая часть коридора была такой же зеленой и такой же длинной, с той лишь разницей, что ее не ограждала двойная железная дверь. Остановившись возле такого же облезлого прямоугольника металла, охранник постучал и потянул за ручку. Камера, в которой они оказались, отличалась от той, где уже была Светлана: стены были оклеены белым подобием обоев, в углу расположилось что-то вроде шкафа или шифоньера, здесь же находились диван, стол и пара стульев. За столом сидел мужчина лет сорока пяти — пятидесяти, явно изображавший из себя «опера». От него отдавало нафталином, но несмотря на это он бодрился и держался молодцом.
