Раф задумчиво нахмурился.
— Теперь я вспомнил: мама что-то говорила, что не может дозвониться какой-то моей подруге в Мемфис. Возможно, она даже произносила ваше имя. Но мне оно ничего не сказало. В тот момент даже мое собственное имя ничего для меня не значило.
— Кстати, об именах. Почему ты называешь себя Дэвидом?
Он посмотрел ей в глаза, лицо у него было мрачным.
— Потому что Раф умер. Естественно, новый человек получил другое имя. Не знаю, почему я рассказал вам об этом. Я никогда никому не говорил. Родителям я сказал, что Дэвид звучит более по-американски, чем Рафаэль. Я начинал писать для нескольких американских исторических журналов, и мне нужно было чисто американское имя. — Помолчав, он добавил: — Мне кажется, я и сам в него поверил на какое-то время.
— История, — пробормотала она. — Ты никогда не интересовался историей.
— Да? Что ж, когда нет собственной истории, приходится браться за ту, которую удается найти. — Раф грустно улыбнулся. — Мой отец всегда сам проявлял интерес к Гражданской войне и подогревал его во мне. К тому же это было что-то такое, чем можно было заниматься, не общаясь с людьми.
Эмма удивленно взглянула на него.
— Ты всегда любил людей. Не было случая, чтобы ты не нашел с кем-то общего языка.
Раф кивнул.
— Мои родные говорили мне то же самое. Они очень переживали, когда я не хотел ни с кем общаться. Но, видите ли, людям свойственно задавать вопросы. Они ведь думают, что вы знакомы с ними, начинают говорить о каких-то вещах, а вы… не можете ответить.
Слезы жгли ей глаза. Захотелось броситься к нему, поцелуями успокоить его страдания, его боль.
Но она не сделала этого. Этим ничего не решить. Как он сам сказал, Раф мертв. По крайней мере, его память, если не тело. Перед ней был человек, совершенно не похожий на того, за кого она выходила замуж. Дэвид Джонсон, а не Раф.
Но она тоже изменилась. Они оба прожили несколько жизней за последние шесть лет и не могли вернуться назад. Тех юных и наивных, которые верили, что могут достать до луны, больше нет. Их место заняли два настрадавшихся взрослых человека, которых разделял целый мир.
Однако она была рада, что он пришел. Хотя стало еще больнее.
— Спасибо.
Бровь у него поползла вверх.
— За что?
Эмма пожала плечами.
— За приход. За объяснения. Это очень помогло. Я рада, что ты не погиб, Раф. И рада узнать, что ты не предавал меня. Мне очень жаль, что я так скверно себя вела.
— Ну, да, понятно. Ничего удивительного, что вы так думали.
