– В Штайнгаден? – изумленно переспросил Симон.
Священник кивнул.
– Церковь принадлежит монастырю ордена премонстрантов в Штайнгадене. Насколько я знаю, орден выкупил ее уже давным-давно. Если шведы не сожгли документы, то там вы наверняка сможете что-нибудь выяснить.
– А кому она принадлежала до этого? – спросил Симон как можно более простодушно. – Здешнему приходу?
Пастор рассмеялся:
– Снова вынужден вас огорчить. Мы вообще никогда и не имели дела с этой церковью. А прежде, если слухи не врут, ею владел духовно-рыцарский орден, тамплиеры. Но это, правда, было очень и очень давно. Почему вы так этим интересуетесь?
– Мой брат посвятил этой церкви всю жизнь, – сказала Бенедикта. Улыбка ее способна была растопить лед на улице. – Я просто хотела побольше узнать о месте, которое столько для него значило. Быть может, вам следует упомянуть о его преданности на похоронах…
– О, разумеется, – Элиаз Циглер усердно закивал. – Я посмотрю, что там можно сделать. Кто бы только знал, отчего…
– Прошу теперь извинить нас, – пробормотала Бенедикта. – Скорбь все еще тяготит мою душу. Я лучше вернусь к молитвам.
Священник понимающе кивнул и подождал, пока оба гостя вышли из ризницы. Затем он вернулся к дегустации церковного вина. Слишком уж оно было хорошим, чтобы переводить его на одну лишь кровь Спасителя.
– Нужно ехать в Штайнгаден, – прошептала Бенедикта, пока они торопливо шли к выходу. – Лучше всего сегодня же.
– Вы тоже едете? – спросил Симон, не зная пока, что думать об этом намерении.
– Конечно. Я хочу знать, из-за чего умер мой брат. Неужели так трудно это понять?
– Нет-нет. Но прямо сегодня?
Они между тем уже стояли перед входом. Ветер кружил в воздухе снежные хлопья. Симон поднял глаза к небу.
– Снова снег пошел. По дорогам будет не пройти, – заметил он с сомнением.
– Ну у меня есть лошадь, и я на ней ездила, даже когда снег был по колено, – ответила Бенедикта и испытующе посмотрела на него. – А у вас? Как городского лекаря, вас должны были обеспечить лошадью. Вы ведь точно городской лекарь?
– Э… да, конечно, но…
– Значит, решено, – проговорила Бенедикта и сбежала по лестнице. – Отправляемся через два часа.
Симон злобно посмотрел ей вслед, затем дернул плечом и пустился за ней.
– Вы всегда так быстро принимаете решения? – спросил он, поравнявшись с ней.
– Я бы никогда не добилась успеха в торговле, если бы все взвешивала да обсуждала, – ответила она. – Пусть этим занимаются мужчины в тавернах.
