Изначально греческое слово «магейя» (mageia, лат. magia) означало знание или искусство магов (magoi), наследственной касты персидских жрецов. Древнегреческий историк Геродот пишет о том, что маги заведовали жертвоприношениями, погребальными обрядами и пророчествами при персидском дворе, а Ксенофон описывает их как специалистов во всем, что связано с богами. В качестве заимствованного слова в грекоримском обществе оно имело некий налет загадочности, подобно тому как «свами» в Америке XX века означало нечто необычное, мистическое, предположительно очень впечатляющее и вместе с тем несколько подозрительное.
У термина «маг» в эпоху Античности было несколько конкурентов, и каждый из них со временем стал соответствовать отдельному классу того, что мы сейчас называем «волшебник» («чародей, прорицатель, колдун» и т. д.). Греческим словом «гоэс» (goes) изначально обозначали профессионального плакальщика на похоронных церемониях, но постепенно оно стало обозначать самую нижнюю категорию колдунов и чародеев, общавшихся с призраками; также оно могло иметь и значение «шарлатан». Более высокое положение занимал «теос анэр» (theos aner), или «божественный человек», — человек, получивший сверхъестественные способности благодаря аскетизму и почитанию богов. Один из самых известных представителей этой категории — Аполлоний Тианский; к ней же вполне могли отнести и Иисуса из Назарета. Споры по поводу магии приводили к тому, что разными словами обозначали одного и того же человека; например клиенты и последователи называли своего учителя «теос анэр», враги клеймили его словом «гоэс», а все остальные в разговорах между собой упоминали о нем как о «маге». К началу нашей эры слова «маг» и «магия» утратили свои персидские ассоциации и ими стали обозначать примерно то же, что и сейчас. Таким образом, магия стала восприниматься как система ритуалов и особых методов составления инструментов, посредством которых возможно влиять на окружающий мир необъяснимым для обычного (и естественно-научного) понимания способом.
Такое понимание магии создавало некоторого рода трудности, связанные с запрещением магии на законодательном уровне в Римской империи еще задолго до официального принятия христианства. Римское государство издавна питало почти параноидальную неприязнь к частной колдовской практике, что выразилось в таких зверствах, как казнь нескольких тысяч последователей культа Диониса в 186 году до н. э. и преследования христиан на протяжении I–III столетий н. э. Потенциально под римский драконов закон против колдовства попадали любые проявления магии. Распространенные традиционные сельскохозяйственные, знахарские и ремесленные обряды также попадали под определение колдовства, так что для них в некоторых случаях пришлось сделать исключения. Такое широкое определение магии сохранялось на протяжении многих веков даже после официального признания христианства и падения Римской империи, а также в период формирования в Европе новых национальных государств. Любопытно, что распространение христианства на некоторое время даже ослабило преследования магии, поскольку под колдовством церковные авторитеты подразумевали любое обращение к языческим богам или духам. Точно такие же ритуалы, но с обращением к Троице или святым колдовством не считались, поэтому с молчаливого согласия (а иногда и при поддержке) церкви возникла даже целая система христианской практической магии.
