— Иди домой, — мягко произнёс папа.
— А как же ты? — я резко вскинул на него глаза, отвлекаясь от чуда в моих руках.
— А у меня дела, — произнёс он, улыбнувшись, но глаза его выдавали печаль. — Мне надо поиграть с Птицей Летящей во Тьме.
— С совой, что ли? — спросил я. Взрослый уже, птиц знаю.
— Нет, малыш, сова летает в свете луны, я же говорю про совсем другую птицу. Но смотри-ка, твоя бабочка совсем заждался… Беги домой, малыш.
Я поспешил в указанном направлении. Взбежал по лестнице, распугивая слуг. Бабочка плотно сжал крылья и крепко вцепился в мой палец, вызвав щекотку.
— Риваша, смотри! Я принес эту бабочку! — закричал я, как только оказался в залитой солнцем столовой.
— Морин, — строго сказал мать поднимаясь со стула, — сколько раз тебе говорить, чтобы ты понял? Не опаздывай на обед, это вредит здоровью! И уж тем более, не надо тащить в дом всех зверей в округе!
— Ну, мам! Я же обещал сестрёнке!
— И мне тоже! Ты отца своего не видел, случайно?
— Видел, он сказал, что пошёл играть с птицей, летящей в темноте, — по детски бесхитростно ответил я.
Мама после этих слов странно дрогнула, прижала руки к груди и упала на пол. Свет померк…
Глава 1. Рытьё ям — черевато
Если человек тебе сделал ЗЛО — ты дай ему конфетку, он тебе ЗЛО — ты ему конфетку…
И так до тех пор, пока у этой твари не разовьётся сахарный диабет.
Фаина Раневская
«Морин!» — позвал меня Олест. — «Морин, очнись, мы почти приехали!»
Я встрепенулся в седле и с недоумением огляделся по сторонам. Мы с Олестом и Ветром ехали по темному лесу, который, тем не менее, стал немного реже, чем был час назад.
«Тебе опять это снилось?» — сочувствующе спросил хранитель, одним взмахом крыльев сумев выразить столько эмоций, что все актёры столичного театра нервно режут себе вены… Или нет? Обычно люди творческих профессий предпочитают яды. — «Когда ты уже забудешь об этом, а?»
«Когда отомщу!» — твердо ответил я.
В тот день я в последний раз видел отца. Мать после моего известия слегла с болезнью сердца. Для управления родовым поместьем срочно был вызван из столичного университета мой старший брат, Дьон. Между нами десять лет разницы, и он на момент исчезновения отца был уже совершеннолетним. И все это из-за меня…
А Олест — та самая синяя бабочка, — после того, как я накормил его медом, заявил, что будет моим хранителем. Я был очень этому рад, ведь так редко кого-то из людей выбирают хранители! Только через несколько лет мне объяснили, в крайне нецензурных выражениях, что хранитель-бабочка в обществе всерьёз не воспринимается, главенствуют всякие тигры да соколы. Теперь, когда я выхожу на люди, Олест прячется в кармане моего плаща, который сделан по спец-заказу.
