В ночной тишине был слышен шорох падающего листа. Я невольно шагнул в сторону Тунли. Вдруг все вокруг меня загрохотало. "Гром", - подумал я. Но раздался второй раскат, еще более оглушительный и страшный. Я не успел осознать, что это, как задрожали и как-то обмякли мои колени, кровь хлынула в голову, леденящий холод пробежал где-то меж лопаток...
Это ревел тигр. Он приближался. Отчаянно закричал козленок. С ужасом ожидал я увидеть среди листвы два горящих глаза.
Рев тигра среди глухой чащи - это, наверное, самый потрясающий звук, который исходит из груди живого существа. Он только вначале напоминает громовые раскаты, но скоро переходит в рокот, клокотание, потом слышится ворчанье, фырканье, глухой стон. Он рычит, задыхаясь, захлебываясь. Далеко по всей тайге несутся эти ужасающие, клокочущие звуки могучего зверя. Эхо многократно повторяет их. Все живое трепещет, слыша голос царя тайги. И снова, и снова пространство разрывают неистовые громовые раскаты.
Мне показалось, что на несколько секунд я потерял сознание. Два спутника Тунли, забыв ружья, бросились на деревья. Тунли стоял недвижно. Через минуту охотники спустились вниз и заняли свои места. Я за это время успел пережить все оттенки страха - от полного отупения до отчаянной решимости защищаться.
Но тигр, видно, почуял опасность и ушел в свои дебри. Тунли поклялся, что найдет хищника. Мы вернулись в его фанзу.
День за днем мы бродили по тайге. Ах, какое это было чудное время! Мы жили в шалашах, сложенных из ветвей, питались тем, что добывали в лесу. Я никогда не отдыхал лучше и душой, и телом. Давно запропал след тигра. Мы зашли далеко.
- Тигр бежит перед нами, - проговорил Тунли, показывая мне приметы только что прошедшего зверя.
Заслышав рев зверя, я вздрагивал, сердце начинало колотиться. Тунли, замечавший все на моем лице, посмеивался, пока не отучил меня хвататься за ружье раньше его самого.
Долго шли по следу. Нас настигла неспокойная ночь. Началась буря. Тайга глухо шумела, лил дождь. Над головой в сумасшедшем ритме носились тучи. Костер залило водою, мы сбились в кучку и дрожали от холода. Разговор не клеился. Тунли пытался вскипятить чай перед нашим шалашом, но огонь не горел. Маленькие пучки сухой бересты мы хранили под полами промокшей одежды на случай нападения тигра. Вдруг собаки насторожились, потом съежились и, охваченные каким-то предсмертным ужасом, поползли к шалашу под нашу защиту. Заржали кони и опять, как и в первый раз, порвав постромки, бросились к нам.
