Путь на другой день лежал на юг, вдоль берега Красного моря. Вода в бурдюках скоро стала портиться, глаза болели от нестерпимого сверкания песков и моря. У источника Судр набрели на шатры бедуинов, которые за небольшую плату согласились тоже подвергнуться антропологическим измерениям. Следующая стоянка была у источника Мерры, в котором кристально чистая вода оказалась... горько-соленой.
Вновь был тяжелый переход вдоль берега - с приступами морской болезни, терпким запахом верблюжьего пота, с воспаленными глазами. У Гранова даже случился солнечный удар, но Елисеев довольно скоро привел его в чувство.
Повсюду нагромождение разноцветных скал и ч дных террас. Горы, залитые сверкающими потоками света, казались расписанными причудливыми арабесками и выглядели совершенно мертвыми. Не попадалось даже змей и ящериц. Гнетущая тишина. И лишь ночью горная сова гулко простонала в ущелье. Арабы испугались и назвали ее злым духом ночи.
От уади Шеллам дорога поднималась в каменное царство взметенных глыб. Когда-то вулканические породы вылились из недр, затвердели и теперь громоздились друг на друга. После долгих часов подъема караван вступил в теснину. Ночью маленький огонек костра едва разрывал темноту ущелья. Потом выкатилась зелено-розовая луна, и скалы, щели, камни засверкали, заискрились. И сразу путешественники почувствовали себя в волшебной шкатулке великана, среди драгоценных камней и металлов.
Елисеев, перед тем как уснуть, долго любовался красками ночи. Она стала еще волшебнее. Арабы тоже не спали. Вдруг они увидели громадную комету. Она распластала свой хвост по небу, венчая янтарно-изумрудный мир, в котором они оказались.
- Это меч Магомета, - сказал Ахмед. - Он встает на защиту мусульманского мира.
- То нарождается новый пророк, он придет из пустыни Аравии и даст новый закон, - молвил Рашид.
- Это Аллах возвещает свою волю, - прошептал Юза.
- Кто после этой ночи не станет Лермонтовым, Данте или Микеланджело, не достоин носить имя человека! А кто способен спать в такую ночь, превратится в соляной столб, как жена Лота.
Елисеев долго ничего не отвечал приятелю, потом сказал:
- Задумайся, какая разница между сынами Востока и Запада. Первые в звездных письменах подсознательно читают космическую волю. Европеец, вроде тебя, вполне осознанно видит лишь повод к укрупнению своего "я". "Стать Данте, стать Шиллером", - передразнил он Гранова. - Нет, батюшка, я проснулся кем и лег - бродягой. Я другого не хочу. Так что, коли есть у тебя прерогативы, лишай меня человеческого сана и соответствующих ему привилегий. А может, подумаешь? Ты вот говорил, что не можешь найти себя. Но это тоже не твое. Что же до соляного столба, то ты, брат, все перепутал: порвать с прошлым, но не забыть его. Прошлое - это фундамент будущего. Если ты выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки. В соляной столб человек обращается за неспособность идти к новым рубежам. А мы с тобой поутру оторвем взгляд от этих хрусталей и от этой звезды и ринемся в погоню за новыми звездами и новыми далями. И может посчастливится нам увидеть чудо еще прекраснее этой ночи. Хотя мне кажется, что красивее я ничего не видал.
