— А если за деньги? Похоже, для тебя это весьма сильный аргумент.
Грей пожалел о своих словах, едва выговорив их. В одно мгновение он разрушил романтическое очарование вечера. Виола вскочила, испытывая такое чувство, будто ей влепили пощечину.
— Как ты смеешь, Грей Джонсон?
На глазах у нее выступили слезы. Так вот кем она была для него! Особой готовой заодно продать и свое тело! Мужчина, подобный Грею, настоящий яд для женщин глоток наркотического зелья, упакованный в красивую обертку. Она вздохнула с облегчением, когда зазвонил телефон.
— Доброго Рождества, детка, — с напускной веселостью сказала Эмма Ричардс.
Звук родного голоса опять нагнал на Виолу волну тоски по дому.
— Доброго Рождества и тебе, мама. Как вы там с Уильямом?
— Все чудесно, дорогая. А как ты с твоим… — Она на секунду замешкалась. — С семьей твоего босса? Удачная вечеринка?
— Великолепная! — соврала Виола, чувствуя, что глаза у нее по-прежнему на мокром месте.
Потом в течение нескольких минут они говорили об обычных праздничных вещах. В конце концов ей пришлось поторопиться завершить разговор, чтобы не разреветься.
— Мы садимся ужинать, мам. Пожелай от меня доброго Рождества Уильяму.
Как она ни крепилась, все-таки, когда клала трубку на рычаг, из глаз ее выкатилась пара слезинок. Виола занялась какими-то делами на кухне, старательно избегая испытующего взгляда Грея.
— Ты сама согласилась на эту работу, Виола, — наконец напомнил он ей, не выдержав тягостного молчания.
— Сегодня двадцать четвертое декабря. А завтра будет двадцатое пятое декабря, а послезавтра — двадцать шестое. — Она взглянула на него исподлобья. — Один день похож на другой, одна женщина похожа на другую. Это ты хочешь сказать?
— Рождество — всего лишь один из дней в году.
— Только не для меня. Для меня этот день значит очень много!
— Тебе придется извинить меня, но я никогда не относился с особой сентиментальностью к праздникам. Если это, по-твоему, делает из меня монстра, значит, я — монстр.
— Прекрасно. После ужина, можешь возвращаться к своим проклятым бумагам! — раздраженно заявила она, чуть не швыряя тарелки на стол.
— Я не говорил, что собираюсь работать, — ответил Грей, поднимаясь со своего места и подходя к Виоле.
— А я не собираюсь заставлять тебя делать что-то, на твой взгляд, глупое или сентиментальное, если тебя это не трогает. Ты же не давал обещания развлекать меня. Клянусь, что не буду рыдать под елкой из-за испорченного праздника, — проговорила она саркастическим тоном. — Вот тебе и сочельник! Хорошенькое дельце!
