Алики-малики | страница 51

— Чего болтаешь, — проворчал отец. — Спи…

— Нет, ты послушай — ведь он с малолетству очень по ней скучал, ещё мальчонкой всё поджидал, как в школу ей идти…

— Ну?

— Так это он мальчонкой-то, видно, ножом и написал. И помнит с тих пор…

— Спи.

— Сплю. Памятливым какой. Справный, хороший был мальчонка. А тут война. Он и ушёл к партизанам. А после-то, как слепой стал, зачем он ей нужен? А он, видишь, помнит…

Отец засопел, мать повертелась, повертелась и затихла. Митька ещё долго не спал и всё думал об Ане Пичугиной — вовсе и не Пичугиной, а Сорокиной, потому что была бригадировой женой, отец же её был Пичугин. Он долго ворочался, вспоминая, что в разное время от разных людей слышал о слепом, да никогда определённо не связывал с Кустовым. А сейчас вдруг вспомнилось всё, что говорили о нём раньше. И то, что ослеп в партизанах, разряжая мину. Его уже потом, когда он появился при немцах в деревне, выдавали за ослепшего в детстве.

Мать и отец уже давно и согласно посапывали, а Митька всё не мог заснуть. Значит, и он, Семён, был когда-то такой же мальчишка, как и Митька, и караулил по дороге в школу Аню. И подумал вдруг Митька о Таньке, и сердце стало колотиться от мысли такой: не вырезать ли и ему на той раките ножом буквы Т. А.? Таня Акулова. На память. На сто лет. Чтобы сквозь новую войну, если будет, сквозь годы — завсегда росла там, расплываясь, зарастая, а всё же не исчезая, зарубка на память. Там и ракитка другая рядом росла — вырастет с годами, вширь и ввысь раздастся, поднимется выше старой, а всё равно буквы Т. А. останутся там навсегда.

Девушка в красной кофте

Кайрат стоял в сторонке, держа за повод коня, и глядел на чабанов. Он завидовал. Завидовал велосипедисту, небрежно опиравшемуся о седло. Завидовал Келес-беку — владельцу мотоцикла. Но больше всех он завидовал шофёру Бурге, который привёз кассиршу из центральной усадьбы. Чем он, собственно, лучше Кайрата? А вот же ездит на новенькой машине и катает Салиму! Эх, если бы только дали Кайрату такую машину! Но чтобы получить машину, надо поступить на шофёрские курсы. Раньше родители справлялись со стадом одни, но матушка Айгбюбю совсем почти оглохла, а какая же помощь от глухой в стаде телят? Как бы хорошо уехать отсюда в Карабулак, в посёлок, где клуб и кино, где столько парней и девчат! Но никуда Кайрат не уедет. Шофёрские курсы будут ему только сниться. А ведь, говорят, у отца много денег. Кайрат, правда, не видел, но чабаны так говорят. Они часто смеются над ним.