психиатром.
Он прожил там
два месяца,
потом ушёл,
но дурдом так
его полюбил,
что плёлся за ним следом
через всю Калифорнию,
и Бодлер смеялся,
когда дурдом
тёрся о его ноги,
как приблудный кот.
– Кофе? – спросил у женщины Нисим.
– Да, большую чашку.
Помахав черепом, актёр сказал:
– Мадам, вы не находите, что над нами витает ужасная аура тоски?
Женщина не ответила.
Актёр предложил:
– Попутешествуем?
Губы женщины приоткрылись:
– Что вы имеете в виду?
На лице актёра выступило выражение человека, готового немедленно принести себя в жертву. Убрав череп в портфель, он сказал:
– Почему бы нам не слетать в славный город Зальцбург?
Женщина снова оглядела присутствующих; её лицо напряглось.
И тогда Актёр уточнил:
– Культурное мероприятие. Всего лишь это. Ничто так не обостряет наши чувства, как путешествия. Два года назад я слетал в Россию. Что вам сказать? Страна чудес! Там пьют водку, закусывая мороженым. Что же касается города Зальцбурга, то.… Ступая по квартире гения, я почти не дышал, а разглядывая скрипочку с клавесином, а ещё кроватку с ночным горшочком под ней, я настолько разволновался, что, казалось, теряю пульс. По горшочку трепетным пальцем постучал и представил себе, как великий Амадео опускает с кроватки ноженьки, как, приподняв подол ночной рубашонки, он в горшочек…
Нисим поставил перед женщиной большую чашку кофе.
– Зальцбург этот где? – поинтересовалась женщина.
– За границей, – пояснил актёр.
– А-а-а… – тяжело вздохнула женщина и, оставив свой кофе нетронутым, бросилась к выходу.
Наступила гнетущая тишина.
– Отчего у женщин такие бледные лица? – заговорил Нисим.
– От безумного счастья! Отчего же ещё? – отозвался актёр и снова достал из портфеля череп.
Нисим пожал плечами:
– К чему вам сдалась эта штука? Да ещё с собой таскаете…
Актёр яростно прорычал:
– А что ещё может напоминать нам так живо о жизни?!
– Ну да, – ухмыльнулся Нисим, – больше ничего…
Отпив водки, я посмотрел в окно. Ни обещанной силы, ни предположительного в голове тумана не чувствовалось. «Зато и бактерий тоже нет», – утешила мысль. В окне кафе было видно, как вдоль пустынной улицы неторопливо покатилось тело чёрного «мерседеса». Немного погодя машина развернулось в обратную сторону и, снова поравнявшись с окном кафе, на минуту задержалась. Я вытянул шею. Автомобиль тронулся с места и проехал дальше.
И тут я увидел Зива. С лица Зив напоминал ротвейлера, по фигуре – высохшее деревце, по разговору – глубоководную рыбу. «Кто ты на самом деле?» – спросил я однажды. «Реалист, проглотивший в себя кусок иллюзорности», – глотая слова, ответил (объяснил) он.
