В записях оттиснулись восемьдесят девятый – девяностые годы.
Первая запись о приезде Доцента к нам в Кузьминки. Он развелся с женой, жил по друзьям и говорил, будто перед городом Москвой имеет заслуг не менее Юрия Долгорукого: построил четыре квартиры общей площадью сто восемьдесят квадратных метров. Доцент являлся с допотопным портфелем, каменно-тяжелым от записей и вырезок. Очередную квартиру Доцент собирался строить на средства от продажи клада. Вот из дерматиновой тетради записанное за Доцентом: «Не положил, а ищи», «В данное время он побрился, живет под чужой фамилией и ищет клады». Тут же вклеена газетная вырезка, найденная под столом после ухода Доцента. «Выгодно ли искать клады?.. На эти вопросы мы попросили ответить начальника отдела Государственного хранилища ценностей В. Иванова… Так, в нынешнем году было сдано 92 клада на сумму… Ценности хранятся в Госхране, а их стоимость перечисляется в город или район, где найден клад. 25 % суммы выплачивается нашедшему клад, а 75 % остаются на нужды района – строительство, медицину».
Ниже – записанное за отцом. «…Нетерпение, с каким железнодорожный вор вскрывает украденный чемодан: углом о камень! – наводит на мысль о сходстве кладоискательства как со старательством, так и с воровством. Высшей добродетелью, по мысли Достоевского, является преодоление всех алчных устремлений».
В нашей кухоньке Доцент высказал «догадку века». Упоминаемое Вальтером Скоттом и Сегюром, личным секретарем Наполеона, загадочное Семилевское озеро (оба не знали русского языка) на самом деле наше Киселевское. Вот где утоплено личное имущество Наполеона и прочее имущество императорского обоза, упакованное в зарядные ящики, пеньковые мешки и бочонки из-под пороха с залитыми воском щелями. Пьер Куперен единственный знал, что находится в обозе. Солдатам сказали, будто в обозе мед и пакля. Возможно, именно в Семилевском (Киселевском) озере император приказал утопить крест с колокольни Ивана Великого (Годуновского столпа) и серебряное паникадило весом четыреста килограммов!.. В Париж Наполеон писал, что взял крест с собой. Он спешил похвастать, что владеет национальной святыней. Мечтал поставить крест на возведенном близ Лувра соборе в честь победы над русскими. Возле Вильно – последней цитадели Бонапарта в России – был захвачен некий императорский обоз, но креста там не обнаружили.
Кроме того, в озере можно много еще чего найти из церковного убранства. Хотя перед вступлением французов в Москву были эвакуированы многие ценные вещи, в том числе богатые коронационные украшения и сокровища патриаршей ризницы; однако оставались еще пушки старого литья, в Арсенале в Кремле – знамена, доспехи, ружья, а также иконы в окладах из крупнейших соборов и монастырей столицы. Московский викарий Августин едва успел вынести из Успенского собора древнейшие Иверскую и Владимирскую. Ризы переплавлялись французами и увозились в виде золотых и серебряных слитков. Все это хранится в иловых толщах нашего озера!
