Единственное, на что я надеюсь, рассказывая об этом сейчас – это что она не слышит, что он говорит. Я надеюсь, что ей слишком больно, чтобы слышать его слова: «Никакой больше беготни по дому с собакой! Никогда! Я так и знал , что это случится!» Я надеюсь, что она этого не слышит, лишь чувствует, как он гладит ее по спине.
Он чует вонь подгоревшего теста, видит дым, тянущийся из кухни, восклицательный знак, верно, почернел, но он не оставит ее – до тех пор, пока она не перестанет плакать.
– Перестань плакать, – говорит он.
* * *
Они все-таки появились, Люси и Винсент, но не таким способом, на который рассчитывал я. Рыжеволосые близняшки, четырех лет от роду, девочка, слишком стеснительная, чтобы разглядывать нас, мальчик, не мигая, изучавший наши лица.
Не может быть – те самые имена. Тот пляж, который мы так любили, где мы бросали палки в океан, чтобы Ральф прыгала за ними. Имена, выбранные нами для детей, которых мы так и не могли зачать, детей, которых я пытался своей волей вызвать к жизни. Имена, данные этим близнецам кем-то другим. И вот теперь их подобрали для нас.
Люси и Винсент, высаженные у наших дверей, наши – на какое-то время.
Стать приемными родителями-воспитателями – это была идея Кэри. Всё, говорила она, бывает на какое-то время; всё временно; всё со временем должно исчезнуть; так почему бы не принять эту истину, почему бы не впустить ее в наши жизни с радостью. То, что все меняется, – говорила она, – то, что все заканчивается, делает жизнь стоящей того, чтобы ее прожить.
– Я имею в виду, ты только представь себе, – говорила она, – что все на свете длилось бы вечно.
– Я хочу, чтобы ты длилась вечно.
– Нет уж, спасибо, – возразила она.
– Так ты на самом деле хочешь умереть?
– Со временем, – ответила она.
– Ну, – сказал я, – а я не хочу, чтобы ты умерла.
– Это мило, – сказала она, – но у меня есть для тебя новости…
Должно быть, она заметила выражение моего лица; она обхватила его ладонями и поцеловала меня.
Они вошли в наш дом, Люси – прячась за спину Винсента, у каждого с собой сумка с книгами и игрушками. Сотрудник ювенальной службы, дородный мужчина с низким, но мягким голосом, представил нас детям. Я присел на корточки перед Винсентом и протянул ему руку, мол, дай пять; он молча уставился на нее, так что я потрепал его по голове и сказал, как мы рады видеть его и его сестру.
Я наклонился вбок, чтобы рассмотреть Люси, но она вжалась лицом в спину брата.
– Она боится бородатых, – пояснил Винсент.
