– Теперь у тебя есть имя, и я тебе больше не нужен.
– Да ладно, – отмахивается она. – Разве какая-то часть тебя не верит по-прежнему?
– Верит – во что?
– В то, что закон притяжения действует. В то, что наши намерения действительно обладают силой.
– В мои намерения не входило ничего из этого – ни автомобильная авария, ни сломанные ребра, ни ты.
– Иногда свои намерения не осознаёшь, пока они не проявятся.
– Если бы намерения действовали, моя жена по-прежнему была бы жива. Как и твой брат.
– Все происходит по определенной причине, даже если причина не всегда очевидна.
– Прекрати меня цитировать.
– Вселенная всегда прислушивается к нам.
– Пожалуйста, перестань.
– Это твои слова, не мои.
– Его!
– Он – это ты.
– Он – не я.
– Ладно, но он по-прежнему внутри тебя.
* * *
В ту ночь она будит меня посреди беспокойного сна. Я не могу лежать ни на боку, ни на животе; ребра слишком болят. А если лечь на спину, дыхание становится поверхностным.
Я смотрю на нее в упор, но не могу вспомнить ее имя. Рыжие волосы, веснушки, синяк под глазом, сломанный нос.
– Я знаю, где она, – говорит она.
– Дай-ка угадаю, – говорю я. – Еще один сон.
– Мой брат, – говорит она. – Он показал мне имя на кладбище.
– Погоди-ка, – говорю я. – Каждое слово, которое ты произносишь, я слышу по два раза.
Она дает мне таблетку из одного из пузырьков, стоящих на моей тумбочке; я собираю во рту слюну, чтобы проглотить ее.
– Я не доверяю снам, – говорю я ей.
– Я прошу, чтобы ты доверял мне .
– Когда ты уезжаешь?
– Мы уезжаем утром, – говорит она.
О чем я не рассказываю Сэм, так это о том, что ты всю ночь пела мне, так отчетливо, будто лежала на кровати рядом со мной – ту песню, которую ты пела, когда мы познакомились, ту песню, которую я ставлю чаще всего теперь, когда тебя больше нет. Было легче всего ничего не хотеть, не думать слишком много, не верить ни во что, кроме того, что находится прямо перед глазами. А теперь эта женщина, и ее сны, и ее мертвый брат, и ты мне поешь в моем сне…
– Вот увидишь, окажется, что все это ничего не значит.
– Нет ничего такого, что ничего не значит, – возражает она.
– Если ты еще раз меня процитируешь, я выругаюсь.
– Извини, – говорит она.
– Я устал, – говорю я ей. – Я просто устал.
– Я сама поведу машину.
– Кажется, я никогда в жизни не чувствовал себя таким усталым.
– Ты можешь проспать всю дорогу, если хочешь.
Я отворачиваюсь от нее и закрываю глаза, надеясь снова провалиться в свой сон о тебе. Я прислушиваюсь к твоему голосу, но он исчез.
