— И там действительно английский клуб? — я не сумела утаить замешательства.
Пол коротко кивнул:
— Его строили… как это? Энергия…
— Энергетики?
— Да. Но у них появились долги. Они продали этот замок нашей фирме. Их здесь несколько.
— Вы скупаете нашу недвижимость? — спросила я с неожиданным для себя беспокойством.
Но Пол его не услышал.
— Да. Теперь там клуб. Мы пойдем туда завтра вечером. Хочешь?
— Конечно! Ты же будешь со мной. В клуб так в клуб. А твоя нога позволит?
— Позволит! — он внезапно вышел из себя, сорвал тот самый лист черемухи и, скомкав его, бросил на тротуар. — Пойдем домой.
— Да что случилось, Пол?!
На мгновенье он закрыл глаза, глубоко вздохнул, потом обнял меня, и мы разом успокоились, точно нам были необходимы прикосновения, чтобы обмениваться излишками раздражающей энергии. Больше Пол не нервничал. Пока мы добирались до дома, он то и дело улыбался и становился совсем молодым, хоть от глаз и разбегались морщинки. Лицо у него загорело за лето, и когда Пол вставал по утрам, щетина на нем казалась ослепительно серебристой. Но тело оставалось светлым. Он говорил, что ему некогда ходить на пляж, да и вообще он не в той форме… А однажды обмолвился, что ему просто не с кем отправиться отдыхать, что растерял всех друзей молодости, а заводить новых не захотел. Я не стала допытываться, как это произошло.
Вернувшись домой, Пол сразу полез под душ и уже оттуда закричал мне, что забыл взять белье. Голос у него тоже был совсем молодым, и если Пол говорил, как сейчас, оставаясь невидимым, то нельзя было дать ему больше тридцати.
Я открыла шкаф, куда он сложил свои вещи, и снова наткнулась на те самые кассеты. За эти дни я ни разу о них не вспомнила, а теперь они, как нарочно, опять попались мне на глаза. Я отнесла Полу белье и, схватив первую же кассету, бросилась к видеомагнитофону. Включив телевизор, я впервые пожалела, что ванная находится так далеко и совсем не слышно, льется вода или нет.
Часть фильма кто-то отсмотрел до меня, и передо мной на экране сразу появилась линия то ли метро, то ли железной дороги. Сидевший на рельсах парень со знанием дела освежевывал задавленную собаку. Это, без сомнения, был не документальный фильм, и все же происходившее там выглядело так натурально, что меня чуть не стошнило.
И в тот же момент Пол встал между мной и телевизором.
— Я не хочу, чтобы ты видела… это, — твердо сказал он. — Я не разрешаю.
— Что это за фильм?
— Я не хочу говорить.
