На этот раз он устроился в кресле, немного развалившись. Но в позе его не чувствовалось расслабленности, потому что здоровая нога его ходила ходуном. Он что-то говорил мне, по привычке слегка запрокидывая голову, но я не разбирала слов. Кажется, он рассказывал о разновидностях виски. Я протянула ему бутылку и достала рюмки. Пол вдруг замолчал и, наполнив их, вопросительно посмотрел на меня снизу. Потом решительно сказал:
— Я хочу встать.
Я протянула руку, но Пол упрямо мотнул головой и поднялся сам. Он был ненамного выше меня, но настолько крупнее, что я чувствовала себя Дюймовочкой.
— На брудершафт? — спросил он почти шепотом и слегка вытянул руку.
Я обвила ее своей, и мы молча выпили, глядя друг другу в глаза. Пол первым поставил рюмку и сжал горячими ладонями мое лицо. Первый раз он едва коснулся губами моей щеки, потом вдруг застонал и принялся целовать меня с такой жадностью, будто не делал этого с того самого дня, когда погибла его невеста. Его страсть захлестнула меня с головой. Я захлебнулась и разом утратила все чувства. Лишь в самой сердцевине моего тела пронзительно нарастало желание.
— Нет, Пол, нет! Положено только три раза!
Я даже не поняла, кто выкрикнул эти глупые слова. Мне стало так холодно, что я передернулась — это Пол убрал руки.
— Нет? — сипло повторил он и с трудом перевел дыхание.
Затем тяжело осел в кресло и налил себе виски. Выпив, сказал уже прежним тоном:
— Простите. Я… я.
Он вдруг перешел на английский, повторяя то же местоимение, и это прозвучало, как всхлип: "Ай… ай… ай…" Я не узнала, что же Пол пытался сказать, потому что фраза так и не далась ему.
— Сейчас, — сказал он и, откинувшись, закрыл глаза.
Я посмотрела на его губы, которые еще чувствовала на своем лице. Они побледнели и слегка подергивались. Сдвинув рюмки, я наполнила их и, прихватив свою, села на диван. В комнате стало совсем темно и казалось, что воздух колышется, переполненный нашим желанием.
— Мы перешли на "ты", Пол, — напомнила я, не представляя, что еще можно сказать.
— Да, — он открыл глаза и повернул ко мне голову. — Я помню. Ты сердишься?
— Нет.
— Нет?
— Мне было приятно.
— Да? — изумился Пол. — Но… но… почему — нет?
— Я не умею так… Я должна любить человека.
Он понимающе протянул:
— Ага… Конечно. У тебя есть… друг?
— Нет.
— Нет?
— Нет.
— Ты очень красивая.
— Да нет, не очень. Мы уже говорили об этом. Я — обыкновенная.
— Ты — не… обыкновенная.
— Потому что я сказала: "Нет"?
— Нет?
— Нет.
