Проще говоря, не хочу, чтобы Вещий потом пришёл ко мне и утверждал, будто я подбиваю людей на суицид.
Падение с восемнадцатого этажа, по идее, занимает секунд пять — не больше. Только с точки зрения того, кто падает, эти секунды длятся гораздо дольше. Как раз столько, чтобы успеть задуматься, а стоило ли вообще прыгать, и придти к ответу, что не стоило. Осознание этого, впрочем, уже ничего не изменит.
Правда, не для всех.
Короткое, но невероятно выразительное матерное слово протяжным стоном разнеслось по округе.
Не то мой бросок закрутил Азамата слишком сильно, не то он сам с перепугу пытался проделывать в воздухе какие-то акробатические трюки, но он здорово рисковал если не разбиться насмерть, то покалечиться обо что-нибудь. Или сначала покалечиться, а потом разбиться. Я вытянул руку, схватил его за шкирку и потянул назад, заставляя перевернуться и падать ногами вниз. Затем, продолжая придерживать Азамата, мне пришлось сделать несколько шагов по стене, попутно наступив на чьи-то окна, и с силой оттолкнуться от неё, уходя от столкновения с антенной-«тарелкой», некстати прикреплённой на нашем пути.
Парой секунд спустя наши ноги коснулись земли. Осознав, что падение закончилось, Азамат бросился на меня с кулаками.
— Чёрт! Ты… — он попытался вспомнить что-то обидное, но, видимо, не сумел и выпалил только: — …скотина! Совсем спятил?! Я же мог разбиться!
— Но ведь не разбился, — спокойно сказал я.
Он замолчал и медленно ощупал себя.
— Чёрт, — повторил Азамат. — Что это ещё за?..
Парень вдруг согнулся пополам и его вырвало.
— Как такое возможно? — спросил он, отдышавшись. — Мы должны были расшибиться в лепёшку.
Я кивнул.
— Если бы мы были обычными людьми, то, несомненно, именно это и произошло бы. Но магия позволяет нам… немного нарушать законы физики.
— Вы могли бы просто сказать мне это.
— И ты бы поверил?
— Нет, конечно! Что я, совсем дурак что ли? — произнеся это, он задумался над своими словами, понимая, видимо, их значение.
— Вот видишь, — я улыбнулся, стараясь придать себе дружелюбный вид. — Это всё ради твоего блага.
Азамат, как мог, успокоился и ответил — куда сдержанней, чем прежде:
— Знаете, у всего есть свои пределы, и то, что вы сделали — уже далеко не благо.
Настала моя очередь задуматься. Быть может, я, действительно, давно уже пересёк ту грань, когда попытка сделать добро превращается во вред? Скорее всего, так и есть. Но неужели я вообще не заботился о безопасности своего новоявленного ученика, и действовал целиком и полностью в своих интересах, а ему только лгал? Неужели я так привык обманывать, что даже не заметил, как солгал себе самому? Эта мысль занимала меня некоторое время…
