Думаю, что составители справочника были бы недовольны тем, как я пыталась следовать их советам, но им, безусловно, польстил бы тот факт, что во время рейсов я постоянно обращалась к их труду. Пожалуй, главное, что мне не давалось на борту «Шиэруотера», — это психология.
Первый раз я попыталась проявить полное самообладание, как этого требовало наставление, когда мне пришлось выступить в роли сестры милосердия. В тот день Пит глубоко порезал руку, и я тщательно перебинтовала ее, использовав сначала узкий, а потом широкий бинт. Перевязку я сделала вполне профессионально и с гордостью рассказала об этом Лесу, когда тот зашел выпить чашечку чаю. Капитан пошел поглядеть на мою «работу».
Почти тотчас он вернулся.
— Поздно, — сказал он. — Питу пришлось снять повязку.
— Как?
— Она промокла. — Он сказал это так, как будто это само собой разумелось.
Справочник требовал «такта». Да какой в нем толк?
— Хорошо бы промыть рану, чтобы туда не попали микробы, — сказала я Питу.
— Ладно, ладно! Уж не хочешь ли ты сказать, что я грязен как свинья? — отрезал он.
Вот и попробуй прояви находчивость в экстренных случаях!
Валлаби принес аптечку первой помощи. В ней было с десяток бинтов и флакон с антисептическим лосьоном. Аптечкой пользовались, когда нельзя было рассчитывать на чью-либо помощь. К счастью, мне этого испытать не довелось. За моей спиной как бы безотлучно стояли две мои бабушки. Одна из них — шотландка по фамилии Смит. До того как переехать в Австралию, она работала акушеркой, и от нее я усвоила, что свежий воздух обладает огромной исцеляющей силой. Чистоту она не считала настолько важным условием для исцеления. Она верила, что, если больной обеспечен свежим воздухом, здоровой едой и водой, он непременно справится с недугом, будь то тяжелые роды или простуда почек. Другая моя бабушка, Адам, проживавшая в графстве Клэр, была поборницей чистоты, кипяченой воды, жесткой щетки, карболки и поваренной соли.
Из-за этого ее пристрастия к чистоте в детстве мы с сестрой не очень-то любили бывать у бабушки Адам. Она нас мыла и терла губкой до тех пор, пока мы не начинали светиться. Бабушка же Смит посылала нас мыться только тогда, когда за нами должна была приехать мама. Мы тщательно соскребали грязь, глубоко въевшуюся за время наших каникул, и с помощью щетки возвращали волосам первоначальный блеск. Свою теорию бабушка Смит подтверждала тем, что у нее было четырнадцать детей и всех она родила, не прибегнув к помощи акушерки.
