провинция
слишком приспособилась к империи
и ей нелегко оживать
отложения великой эпохи почти скрыли губернский город
только оперный театр торчит
и все ж
администрация губернатора
ведет трудные переговоры с баронетом сэром Импеем
Мурчисоном
членом Королевского географического общества
об учреждении Российско-британской палеонтологической
компании
в центральном универмаге
выставлена коллекция розовых платьев
с зелеными поясками
не утратившие веры в эволюцию
бедно одетые позвоночные приходят в библиотеку
послушать стихи
и налаживается производство электродрелей
а в облупившемся прозоровском доме
обосновалась мастерская металлических дверей и решеток
с красивым именем «Благоьвѣстъ»
…три сестры из педагогического мечтают о торжестве
мезозоя
и восклицают: «В Москву! В Москву!»
но отъезжающих в столицу
провожают на вокзале духовым «Прощаньем славянки»
как на войну
[1]
На восьмой день Господь создал доллар.
И в придачу к нему – сосиску в булочке.
«Наслаждайтесь Америкой!» – бросил мне толстый негр иммиграционной службы в аэропорту, возвращая паспорт и отмыкая никелированную калитку для прохода.
Я вынырнул из-под земли на углу 8-й авеню и 42-й улицы, где со ступенек автовокзала сходит увековеченный в металле водитель автобуса со своим кондукторским саквояжиком в руке. И обнаружил, что Вавилонская башня все же была достроена – из кирпича, стекла, бетона – и вся увешана рекламой.
Только ее все время чинят: рабочие в люльках повисли вдоль стеклянных стен, у подножия долбили асфальт, и какой-то ковбой в широкополой шляпе перекидывал мешки с цементом, не выпуская сигары изо рта. Тут были люди всех рас и народов, и кудрявый Портос приветствовал собрата, помахав рукой из кабины подъехавшего автокрана.
Нью-Йорк улыбнулся мне широчайшей улыбкой рекламного дантиста.
И сама мадам Тюссо доброжелательно заглянула мне в лицо, примериваясь острым восковым глазом.
Америка была занята собой.
Меж уходящих в небо стен катили грузовики, похожие на паровозы.
Небольшие толпы переминались с ноги на ногу у еще не открывшихся театральных касс.
Чуть в стороне грустил кирпичный заброшенный небоскребик с ржавым водонапорным баком на крыше.
Пьяный негр, сидя на синем пластмассовом ящике из-под лимонада, проповедовал самому себе.
Видимо, у них это в крови, потому что минутой позже я повстречал другого, в длинном зеленом плаще с крупной белой надписью: «Настоящий Бог».
