Я так и поступил. Остановили меня сразу же, в аэропорту Тбилиси.
– Это что?
– Вино.
– Нельзя же!
– А тогда возьми его себе и выпей за мое и свое здоровье.
Таможенник сказал, что позовет старшего. Пришел старший, сказал, что нельзя, и я тоже предложил ему выпить за здоровье. Старший сделал знак младшему и сказал: «Пропусти, пусть летит».
А потом старший отвел меня в сторону, взял за рукав и сказал: «Ты там скажи всем, мы очень любим Россию. Это все политики, а мы – простые люди. Нам делить нечего. Мы вас очень любим. Передай всем!»
И я обещал передать.
В Шереметьево мне предстояла пересадка на рейс до Петербурга и меня опять остановила таможня:
– Это что?
– Вино грузинское.
– Так нельзя же!
– А мне сказали, что если нельзя будет, чтоб я его вам отдал, и чтоб вы выпили за мое и свое здоровье!
Таможня позвала старшего. Старший пришел, пожевал губами, посмотрел на бутылку, потом открыл, понюхал и улыбнулся:
– Хорошо пахнет.
– Будем пить?
Старший покачал головой и поставил мне на бутылку большой штамп:
– Проходи. В салоне там аккуратней. А вино-то отличное.
Вот так я и привез в Петербург пять литров отличного домашнего грузинского вина.
А господин Грызлов улетел из Москвы 29 декабря на полупустом самолете. Об этом сообщила Оксана Дмитриевна, а вот соратники господина Грызлова говорят, что он ни за что и никогда, но, почему-то, верю Оксане Дмитриевой, а не им. Улетел, улетел. Вот так они когда-нибудь и улетят. Почему-то вспомнилось, эвакуация наших войск из Севастополя. Начальство бросило солдат и матросов, раненых и не раненных, и на виду у них погрузилось в самолет и отправилось в полет. А вслед им летели проклятья. Они оставили людей на растерзание гитлеровцам, а потом они все получили «За оборону Севастополя».
Перед самым Новым Годом видели мы кино. Там Дмитрий Анатольевич, неторопливо прогуливаясь с Танюшей Голиковой – главной у нас по эпидемиям и нищете, – разговаривали о народе. Сериал этот идет в нашем тридевятом государстве не один год и называется он «Забота о людЯх». Это все для простых, незатейливых умов устроено. Для тех самых, что верят еще во все хорошее, особливо под Новый Год. Чуда им хочется чудного, и дива дивного. Вот оно и приходит, чудо то. В каждый дом. В телевизоре – черти пляшут, а по снежку скрипучему царь с непокрытой головкою разгуливает, да об народе печалится – как он там, не замер ли? И Танюшка, добрая душа, ножка в ножку с царем хаживает, и тоже об нем же, об народе, поддакивает.
