Ну, ничто не ускользает от внимания Владим Владимыча. Даже погода. Правда, ею пока он еще управлять не умеет (а то б и на этом фронте нас ждал несомненный успех), но он уже провел совещание с нашим главным спасателем и со всеми прочими чадами (заметьте, не исчадиями, а именно чадами), чтоб, значит, если и произошло отключение электричества на 400 тыщ душ, то чтоб на будущее (отключение) все-все предусмотрели. А погода будет только ухудшаться. Это уж Владим Владимычу, как родному, из небесной канцелярии сообщили лично.
А вот я бы в наступающем году освободил бы всех галерников, и пусть они валят с галер вместе со своими веслами и уключинами. Объявил бы наступающий год зайчика, годом освобожденных рабов. А то они пашут, а нам расхлебывать.
Вот и Дмитрий Анатольевич обеспокоен. Прежде всего, рождаемостью. Не плодятся, раскудрявить иху мать, несмотря на заклинания патриарха Московского и всия Руси.
Демографическая ситуация в России такая, что впору совещаться. Вот они сегодня и соберутся, и обсудят наше материнство и детство, выслушают доклады.
А кто у нас главный по родам на сегодня? Главный по родам у нас вице-премьер Александр Жуков (ну, тут я спокоен) и губернатор Тамбовской области Олег Бетин (ну, тут я очень спокоен).На совместном заседании Госсовета и Комиссии по нацпроектам обсуждали не матерей и детство, а резко поменяли тему и говорили о межнациональных отношениях. Правда, там не рассматривалось такое явление, как «управляемый национализм», нацизм и даже фашизм, зато много было сказано о недопущении, прекращении и силовом воздействии.
А потом поговорили о такой великой общности, как «советский народ» и «российском патриотизме». Патриотизм, сплочение, опять патриотизм, и новое сплочение.
Черт его знает, а, может быть, они вообще ничего не понимают? Или только делают вид?
Ведь патриотизм – это же ответное чувство. Это «патрио», отеческая забота, это ответ на заботу. Нет заботы – нет патриотизма. А еще, кроме заботы, должен быть пример. Царь должен служить примером поведения. Это очень старая истина. Триста спартанцев не ответили бы персам на предложение выдать им Леонида: «Мы остаемся с царем» – если бы царь не был для них примером. Он для них был первым среди равных. Царь в Спарте – это не тот, кто купается в роскоши, а тот, кто ради Спарты, первым идет на смерть, не получая ничего, кроме уважения и светлой памяти, взамен.
Леонид ел вместе с воинами ту же самую лепешку, но имел куда меньше степени свободы. Он был несвободен. И вообще, чем выше стоит царь, король, королева, тем меньше у нее или у него возможности нарушать закон. Он не способен этого делать. Нарушаешь закон – разваливается царство. Все царства разваливались именно по этому поводу – цари нарушали закон. Если Петр Первый насилует простолюдинку, то воевода, в его отсутствии, будет делать то же самое.
