Офицер – это «приданный смерти». Офицер должен матроса научить тому, как надо жизнь свою за Отечество отдавать – «жизнь Отечеству, честь – никому!» – и тогда матросы «Стерегущего» не сдадут корабль врагу. Погибнут – но не сдадут.
А тут – «чего изволите». Лакейством, господа, Отечество не защитить.
Вы, господа, презрения достойны. Дыры у вас. Везде и всюду. Одни только дыры.
Господи! Как хорошо, что пока еще никто не напал на Россию.
Завтра бы! Завтра бы все сдали!
«Президент может заявить о создании собственной партии» – газета «Труд» поспешила об этом всем сообщить. Я тоже считаю, что пора. Давно пора.
«Единая Россия» – это что-то. Я вообще считаю, что под каждого президента должна создаваться партия. Вот так и будем двигаться в грядущее. Проворовались – выбрасываем и новое создаем, проворовались – опять выбрасываем, и опять создаем.
Вперед, к демократии, не вдруг, но боком.
То есть, «Единая Россия» выйдет боком.
А как иначе? Назначают тех, кто не ворует в три горла, а они тут же начинают воровать именно в три. Конечно, надо менять. Всех и сразу.
Меняют же лошадей.
Просто эти лошади очень быстро прозревают.
Хотя, наверное, все были в своем уме с самого начала. Вон уже, пол Европы заселили.
Везде наши лошади.
Особенно в Лондоне.
Ну, будет очередное переселение. Ну, и что?
Обращение к прослушивающим меня организациям.
«Ребята! Думаю, что я давно уже выжил из ума. То есть, вы записываете все, что говорит городской сумасшедший. Вы столько денег тратите зря, что это просто ужас. Все, что я говорю в телефон, можно же прочитать. Я же пишу. У меня ничего не пропадает. Ни одно слово. Так, что снимайте меня с прослушки. Ну, ей Богу, бесполезное дело.
У «Единой России» есть «черные списки». Это мне один знакомый рассказал, близкий к этой нашей правильной партии.
Что такое «черные списки»? Ну, это если ты сказал чего-то когда-то, и тебя внесли в эти списки, чтоб потом случайно не назначить куда-нибудь или чтоб не выбрали тебя во что-нибудь. На руководящие должности.
Я сразу же поинтересовался нет ли в этих списках меня. Он сказал, что не знает. А я ему сказал, что если он узнает и меня там нет, то нельзя войти в эти списки совершенно добровольно?
И он мне обещал проверить, и чуть чего – включить.
Вот сижу, жду.
Президент сказал: «Наша демократия несовершенна», «но мы не стоим на месте», «мы только в самом начале пути». Тут что-то или с колосом, или с голосом. Если «мы не стоим на месте», то это означает, что мы движемся. Если мы движемся, то почему от президента к президенту мы оказываемся «в самом начале пути»?
