А так – все общее. Так чего ж неволиться-то и промежность сквозить, гульфирона тарунить? Ради чего?
А как приятно будет мне, в свои сто двадцать, пройтись по их могилам – все-таки, есть у меня такая мечта – и, подойдя к надгробию, прочитать: «жил, был, сы-по», а потом и подумать: «Ну, как, там, наконец? Не голодаешь?»
В церковных технологиях появляется что-то новое.
Зашел я в церковь – небольшая церквушка на Серафимовском кладбище в Петербурге (ну, там, свечки поставить, и все такое). Батюшка – большой, колоритный, к нему прихожанка после службы бросилась: «Благослови, батюшка!» – руку ей, не глядя (не потому что презирает, а потому что время дорого) – приложилась. Другая прихожанка к нему с вопросом о молебне.
«Но вам же сбросили CMC!» – а она все не утихает, мол, будет молебен или не будет. И тут батюшка произносит: «Если погода будет хорошая – будет молебен, а если хреновая, прости меня Господи, то не будет».
Девушки рядом прыснули, но я удержался – уж очень величественно он это сказал.
Господин Медведев назначил господина Рогозина старшим над ВПК. Ох, и попрем теперь в этой области, ох, и попрем! Просто никакого тебе не будет удержу. А до этого господин Рогозин наблюдал у нас за НАТО – там перли не мы, а нас. А до этого он наблюдал за Калининградской областью из-за расширения ЕС – расширению ЕС это его наблюдение совершенно не мешало. А до этого он в Думе наблюдал за международными нашими делами – нас международно выдворили отовсюду. Но теперь-то уж точно попрем, теперь он в ВПК.
К переменам: все меняется, даже почтовые ящики, и Вася может завтра стать Петей. Вот и в правительстве перемены. Кудрин сказал, что он поражен масштабами. Присоединюсь к нему – я тоже поражен. Неглупых выводят из-под удара и заменяют их на глупых и на очень глупых. Смена белья – первый барак меняется со вторым. Это здраво, поскольку при проверке не разобраться где и чей запах.
Науки можно вызубрить, но мудрость – никогда. Недавно прочитал, что Владим Владимычу «все равно, когда его поливают поносом».
Ах, Владим Владимыч, уж этот русский язык, я вам скажу, это что-то.
Понос случается, поливают другим.А Дмитрий Анатольевич продолжает выступать.
С предложениями.
Ну, как не поздравить человека с приступом настоящего мужества. Экая несгибаемость. Другой давно бы удалился в келью, где, уставясь в стену, бубнил бы что-то похожее на «… клятвенно обязуюсь сейчас же пожертвовать все наследство, полученное от тети Зины, на благотворительные цели…» – а тут – все о государстве, о благе его, о благе.
