– Так она с каждым днем тренируется все дольше.
– Именно. Наши принципы: продолжительность, расстояние и отвлечение внимания, – отозвалась Эстер. – Не пытаемся сразу сделать слишком много.
Они ушли на перерыв и уселись в комнате служащих с кружками травяного чая. Комната была жуткой, с пятнами на потолке и вечно текущим краном. Кроме стола и пластиковых стульев, здесь стояли еще два деревянных стула, от которых несло плесенью. Эстер все время твердила, что выбросит их. И повторяла также: нужно что-то сделать с окружающим безобразием, но, когда у них появлялись деньги, неизменно заявляла, что собаки важнее, именно на них и жертвуют люди.
– Сегодня утром пришел парнишка с мамой и дал тридцать два доллара, которые накопил.
– Какая лапочка! – восхитилась Лидия.
– Это уж точно. Подумать только, всего восемь лет!
– Кто еще приходил?
– Дженис Линдстром с банками для сбора денег. Мы насчитали восемьдесят девять баксов и десять центов.
– Ого! – уважительно произнесла Лидия.
– Именно.
Эстер провела ладонями по голым рукам. Она всегда носила майку-безрукавку и камуфляжные штаны, которые покупала в магазине армейских товаров. И ухитрялась с шиком носить подобные «наряды». У нее были длинные седеющие волосы, попеременно связанные в конский хвост, уложенные узлом или заплетенные в две толстые косы. Сейчас она изучала синяк на бицепсе. Она вечно ударялась обо что-нибудь, особенно о дверцы вольеров, когда выпускала или впускала собаку.
– Да, и четыре новых спонсора на сайте, что дает нам еще сто двадцать долларов в месяц. Следует Бога поблагодарить за такие милости!
– Важен каждый цент, – согласилась Лидия.
– Я закрываю все, – решила Эстер. – Закрываю все, уезжаю в Мауи, буду сидеть у моря и пить «Маргариту».
– Возьмешь меня с собой?
– Естественно. Идем собирать вещи.
Эстер рассмеялась.
– И вообще, как мы оказались в этом городе?
После нескольких лет переездов и съемных квартир Лидия стала искать себе дом в Джейнзе, в десяти милях от шоссе. Когда у тамошнего риелтора закончились предложения, она связала Лидию с Тевис, а идея переезда в Кенсингтон показалась привлекательной. Если у вас осталось чувство юмора, значит, не все потеряно.
– Все не так плохо, – утешила Лидия.
– Если бы в двадцать лет мне сказали, что я закончу именно этим…
Она качала головой, но при этом улыбалась.
– Если бы ты напророчила, что я когда-нибудь состарюсь… Шестьдесят шесть, подумать только. Старуха. Я?! Да никогда!
– Когда мне было двадцать… – начала Лидия, но тут же осеклась.
