На́йду из вольера забираю, а она орёт, радуется, знает, что в лес нам идти. Ей ещё двух лет не исполнилось, но по зверю вязко работала.
В общем, и часа не прошло, слышу – заголосила. Кольке говорю: иди за мной, только тихо, не шуми. Минут двадцать подкрадывались. Смотрю: вот он, лосяра! И сучонка, как положено, с головы зверя работает, не бросается. Словно уговаривает его подождать.
Я два раза пальнул, оба – по месту. Бык ноги раскорячил, шатается из стороны в сторону, как пьяный, но не падает. А у меня всего две пули было. Подбегаю – и топором что есть сил по башке ему ударил. Повалился наконец. Я быстренько собаку к кусту привязал, только кровь спускать начал, вдруг голос сзади:
– Что же ты, гад, такого красавца убил?
Оборачиваюсь – егерь! Я Кольке крикнул: валим отсюда! Поводок с куста сорвал и к просеке с Найдой рванул. Метров пятнадцать пробежал – выстрел. И картечи свист! На мне плащ был брезентовый, длинный. Смотрю – а внизу от картечин две дыры в плаще пробиты. Вот сука!
На просеку выскочил и жду. Гляжу – вылетает егерёк-то из леса… Я в него и жахнул. Он упал, как подкошенный, а мы дальше дёру дали. Метров через сто Коля вопит: «Виталь, постой!» Подошел, трясётся:
– Что делать? Ты ж его замочил!
– Что делать? Молчать, бля. Ты вот что: давай вправо, а я влево. Круг сделай небольшой. Дома увидимся. И не вздумай говорить никому. Тебе, конечно, меньше дадут, но как соучастнику и браконьеру года два на зоне попариться придётся. Понял? Ну, смелей, шевели копытами…
Мы вечером встретились, самогонкой его угостил. Расслабился Колька немного, и руки перестали дрожать. Да, а егеря я слегка подранил, пятёркой по нему бил. Менты, правда, потом затрахали. Ходили по домам и гильзы отбирали у всех охотников. А что толку? Два ружья у меня официальных, а это не зарегистрировано было. Я его в лесу всегда прятал.
– Виталик, вот теперь понятно, почему тогда ко мне мент за гильзами приходил. Инструкция, говорил, новая вышла.
Пиздобол, блять!
* * *
Кстати, о блядях. Я вряд ли окажусь неправым, если заявлю, что почти в каждом русском городке, посёлке или деревне всегда созревали на радость мужскому полу девушки, которые охотно давали всем подряд. Как правило, они очень любили выпить, и это, безусловно, сближало их с мужиками и делало ещё доступнее. В молодые годы мне с таким контингентом не очень везло – сдерживала то ли природная скромность, то ли боязнь подцепить триппер – презервативами пользоваться я не любил.
