– После такого чудесного ужина ещё бы и минет на десерт…
– Да ты что, Шнякин, с дуба рухнул?! Здесь? Только под дулом пистолета!
А ТТ висел у меня под курткой на ремне:
– Знаешь, за язык тебя никто не тянул!
Я расстегнул куртку и достал пистолет Токарева из кобуры…
Она не испугалась. Посмеялась только – прикольно получилось. И всё сделала как надо.
А тут взяли служить в ВОХРу Мишку Хламова, пацана из Раменского, шпанистого весёлого пьяницу. По решению суда он должен был где-то работать, чтобы выплачивать алименты жене из города Горького за сына, тоже Мишку. По своей воле делать это он не хотел, и пришлось к двадцати пяти процентам обычных алиментов за одного ребёнка выплачивать ещё двадцать процентов государству, чтобы впредь неповадно было. Судьба Хламова висела на волоске – если бы его выгнали из охраны, то поехал бы он, по его выражению, «шестиметровую рожь косить», то есть на зону, к «хозяину».
Как-то в курилке он спросил, не хочу ли я на рыбалку? Я ответил, что можно, а куда, спрашиваю, поедем – в Шатуру или на Истринское? Он меня ошарашил:
– Поедем на Говнюшку.
– Какую ещё Говнюшку?
– Да в Томилино, на Пехорку, там говно в речку спускают, вода тёплая круглый год – плюс двадцать пять. Плотва, карась, сазан и щука как на дрожжах растут. Рыбу мы ночью ловим, днём нельзя – рыбнадзор поймает.
– А за что?
– За жопу, за что… Мы люльками ловим. Это подъёмник такой, четыре на четыре, с длинным шестом. Снасть запрещённая, но поймать до хуя можно, иногда килограммов тридцать за ночь.
– А что с ней делать?
– Как что? Сами едим и продаём. В Жуковском на платформе торгуем. А когда и в магазины сдаём, по два рубля кило. Ну, поедешь?
– А я чем ловить буду?
– Мы тебе пока маленькую люльку настроим, три на три.
Еще засветло приехали мы в Томилино, сели в автобус и остановились у электролампового завода. Протиснулись через лаз в заборе, прошли мимо гаражей и по раздолбанной грузовиками дороге дотопали до Пехорки. От реки шёл пар и запах канализации, в воде плавали какие-то ошмётки и принесённые течением презервативы.
С нами приехал ловить Мишкин друг Васька – угрюмый сорокалетний мужик с двумя ходками за хулиганство. Он работал шофёром, возил муку на КамАЗе. Василий слегка прихрамывал. В ту ночь Мишка рассказал историю, как их компанию где-то под Бронницами, в период нереста линя, попытался задержать местный егерь. Но они вырвали у мужика двустволку и решили над ним подшутить – двое ребят схватили «должностное лицо» за руки и стали привязывать к дереву, чтобы «расстрелять». Егерь им поверил, обосрался от страха, но внезапно, вырвавшись из лап мучителей, кинулся в лес. А Васька держал ружьё стволами вниз и от неожиданного рывка пленника нажал на взведённый курок, отстрелив себе половину большого пальца на правой ноге. Вторым выстрелом он попытался достать косвенного виновника полученной раны, но, то ли от боли, то ли от неумения стрелять, промахнулся. Как Мишка говорил, «подранка» они не нашли, сели в КамАЗ и уехали от греха подальше, а ружьё отдали за три литра водки какому-то браконьеру из Гжели.
