Когда я садилась в машину, то вновь взглянула на хлебный магазин. На втором этаже, прямо над вывеской кто-то смотрел на улицу, раздвинув реечки жалюзи. Но стоило мне поднять глаза на это окно, жалюзи сомкнулись.
– В отель? – спросил меня таксист.
– Нет, в Центральный парк.
– Таким красивым дамочкам ходить там одним небезопасно.
– Я не боюсь.
* * *
Водитель зря пугал меня. В погожий день в парке было много народу.
Я брела по дорожке, теплый ветерок играл моей челкой. Клены уже желтели и краснели, и под ногами шуршали опавшие листья. Вдруг я почувствовала ужасную усталость и легкую тошноту. Я присела на скамейку. Мимо шли мамочки с колясками, ленивой трусцой пробегали пожилые спортсмены. На другом конце скамейки чирикали по-своему два китайца, перекусывая чем-то из бумажных пакетов с иероглифами.
В парке действительно было чудесно. Та самая благодать, о которой мне твердила бабуля, сердясь, что я ничего не понимаю.
А кто понимает в жизни? Поднимите руки! Нету таких! Увы…
И что я скажу Леше?
Тут я вспомнила про записку, которую оставила мужу на подушке в номере отеля и подумала: «Разве можно быть такой дурой в двадцать пять лет!»
Меня словно сдуло ветром со скамейки, и я помчалась к выходу, ловить такси.
* * *
Портье остановил меня, когда я бежала мимо него к лифту. Он наклонился, и вытащил из-за своей стойки чудесный букет.
– To you, please.
– My husband?
– I don’t know...
Я разглядывала такие чудесные белые лилии: «Васильков нет…»
– I don’t understand, – cказал портье.
– Sorry, – и я медленно пошла к лифту, придумывая, что я могу сказать мужу.
Nothing...
* * *
Муж был в номере. На столике у дивана стояло шампанское, два фужера и коробка конфет. Две красных свечи с бантами сгорели на две трети. Значит, он ждет меня уже давно.
Я прошла в спальню и посмотрела на подушку. Записки не было. Поставив цветы в вазу, я вернулась в гостиную и села рядом. Муж нежно обнял меня. Какой предательницей я себя почувствовала! Сгореть бы от стыда!
– Лапушка, устала?
– Ага… Моя усталость называется – Big Apple... Идиотизм! – я вымученно улыбнулась.
– Что-то случилось?
– Нет, – соврала я, – гуляла в Центральном парке, собирала материал для статьи.
Леша наполнил бокалы шампанским и достал из кармана пиджака бархатную коробочку. «Tiffany» – это название тогда мне ни о чем не сказало, а фильм «Завтрак у Тиффани» я не видела. Внутри на атласе лежали три жемчужных слезки. Серьги и подвеска.
– Завтра рано утром у нас экскурсия, а в пять вечера мы улетаем. Может, пойдем, погуляем, попрощаемся с городом?
