В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, в номер зашел тот самый детина от президента Чироги.
— Машина внизу, мистер Варгин.
— Хорошо, хорошо. Подождите, я спущусь через несколько минут, — раздраженно сказал землянин, оттесняя гостя к выходу. Он посмотрел на часы. Рано у них тут вечер наступает.
— Форма парадная, — сказал вслух Варгин, натягивая свитер. Он прибрал книги подальше, внимательно осмотрел комнату и вышел. У выхода ждал черный лимузин с услужливо открытой задней дверцей.
Спутники Варгина всю дорогу молчали и никаких справок не давали. По тому, как менялся пейзаж, — высокие, сверкающие стеклом и металлом билдинги уступили место приземистым, утопающим в садах уютным кирпичным домикам, — было ясно, что они удаляются от центра. Вскоре прямое как стрела шоссе выбросило их за город. Проехав километров тридцать, они свернули в лес и через некоторое время подъехали к роскошной вилле.
Варгина встретил высокий, очень официально настроенный мужчина. Глядя на него, так и хотелось сказать: отличный экземпляр, великолепная особь, и это не было бы издевательством. Действительно, огромный лысый череп мыслителя, даже, скорее, не мыслителя, а вождя, словно был скопирован с античного бюста какого-нибудь древнего философа. Но из-под бровей глядели не мутные глаза ушедшего в себя человека, а умные, колючие, как у сатира.
Варгина провели в небольшой зал, где расположились участники торжественной встречи. На трибуне, одетый в серый костюм строгого английского покроя, возлегал плешивый старикашка, который и оказался знаменитым президентом Чирогой. Президент, заметив Варгина, поправил бабочку и сказал:
— Друзья, поприветствуем уважаемого представителя Земли.
Раздались жидкие хлопки. Варгин глупо раскланялся и плюхнулся в свободное кресло. Президент Чирога продолжал:
— Я бы не хотел утомлять ваше внимание и подготовил совсем маленькую речь, — он помахал листочками и надел огромные черные очки. Друзья, сегодня мы отмечаем славную дату: ровно тридцать семь лет назад Санаторий вошел в контакт с Содружеством. Трудно переоценить все положительные последствия этого исторического события. Братская помощь других культур, и в первую очередь Земли, способствовала быстрому осознанию роли Санатория в мировом развитии. Существенно, что возникшее плодотворное сотрудничество покоится на великих и гуманных принципах невмешательства во внутренние дела друг друга. Свобода выбора, свобода социального эксперимента — вот основа для дальнейшего продвижения вперед. Санаторий и в первую очередь, его гордость — Санаториум — приступили к созданию общества социальной справедливости на базе совершенно новых нетривиальных идей. Мы провозгласили лозунг: благополучие есть категория индивидуальная, а не общественная. Нет счастья вообще, счастье конкретно, индивидуально.
