В саду гуляла
Цветы сбирала…
Почти все женщины запели вместе с ним. Потом присоединились мужики – все, кроме одного, который, подперев подбородок ладонью, смотрел на всех пьяными глазами, полными грусти и безразличия.
Татьяна Владимировна слышала звуки гармошки и песни, но присоединиться к веселью не решилась. Она сидела за столом в доме. Также в доме находились сестра Грымовой со своим мужем, три пожилые женщины, и две супружеские пары – друзья Сергея, и двое детей – мальчик и девочка лет шести.
Сестры тихо болтали меж собой. Когда Татьяна заговорила о своем сыне, лицо Анны стало тревожным. Переживать было за что – племянник работает уже полгода, а ходит почти всегда хмурый, поникший… Её муж – Василий Григорьевич, мужчина лет пятидесяти, высоченного роста, косая сажень в плечах, нежно потрепал супругу за ухо и звонким баритоном проговорил: – Ладно тебе, это временно. Такие как он медленно ко всем привыкают. Особенно, если коллектив наполовину примороженный.
– Что значит «такие, как он», Вася? – не скрывая недовольства, спросила Татьяна Владимировна.
– Ты хорошо знаешь своего пацана? – с улыбкой спросил Василий Григорьевич.
– Конечно, – женщина насторожилась, положила на край тарелки вилку, которую собиралась окунуть в плов.
– Ну, значит, знаешь, какой он…
Одна из старушек залилась звонким смехом, уронила ложку с салатом в тарелку. Все остальные, кроме двух сестер, засмеялись. Муж Анны Владимировны тоже смеялся. Казалось, он не подозревал, что причина этих бурных эмоций – вовсе не его шутка, а глупый громкий смех бабы Вали.
– Может быть, ему в церковь сходить… – предложила Анна Владимировна. – Он, вроде бы, сильно верующий…
Услышав, что разговор зашел о церкви, баба Валя прекратила хихикать, вмиг стала серьезной и тяжело произнесла: – В церковь… Нет нынче правды в церкви! Нет хорошего батюшки! Нет правильного православия! Нет правды!
– По-моему, раньше было все тое ж самое, – мягко, чтобы не вызвать гнева Валентины, возразила Татьяна Владимировна. – Такой же батюшка, такие ж молитвы, такие ж ритуалы…
– Это тебе, Танюшка, все тое ж самое, – ехидно возразила костлявая старушка в белом платье, сидящая справа от Валентины. – Ты не ходила в церковь, вот тебе и тое ж самое все!
Поймав недоуменный взгляд женщины, старушка сделала ей страшные глаза, укоризненно кивнула и принялась ковырять селедку под шубой.
Татьяна Владимировна отпила вишневого компота из своего стакана, зацепила вилкой кусочек бекона и медленно отправила его в рот. Пережевывая мясо, она задумчиво смотрела на старушку в белом платье. Та бросила на женщину тяжелый недовольный взгляд и, резко вдохнув носом воздух, продолжила трапезничать.
