Он решил обратиться к всевышнему с просьбой о том, чтобы все, кто приносит ему душевные невзгоды, стали лучше и добрее. К этим «всем», помимо его коллег по работе, относились и Лена, и Лара, и мать-блудница. Дима хотел, чтобы бог помог ему избавиться от влечения к Ларисе, которая почему-то притягивает его к себе, несмотря на то, что не прикладывает к этому особых усилий. Дмитрий был уверен, что это бес в Ларисе заставляет его тянуться к ней вопреки своей воле, и тот же бес заставляет лену вести себя неопределенно. В молитве он не называл дьявола никаким определением, но был уверен, что Господь поймет его правильно, если он скажет: «Помоги мне противостоять злокозненным чарам, мятущим мою душу», или: «Дай мне сил не желать того, что противно заповедям твоим». Также он просил у боженьки, чтобы тот помог его непутевой матери стать на путь истинный и перестать прелюбодействовать своему супругу.
Договорив свою долгую, и в то же время бездарную, молитву, Дмитрий сел в кресло и, уперев локти в колени, уткнул лицо в ладони. Так он сидел минуты две – пока не услышал шаги за дверью.
– Ты закончил? – спросила мать, входя в комнату сына. – Вижу, что закончил. Ты завтракать будешь?
– Не хочется, – грустно ответил сын, откидываясь на спинку кресла.
– Почему не хочется? – Спросила Татьяна Владимировна после недолгой паузы и, не дожидаясь ответа, сама ответила: – Нет аппетита… А как у тебя с Ленкой? Вы встречаетесь?
– Я точно не знаю, но… – Дима запнулся, помассировал лицо и неохотно продолжил: – Мне кажется, я ей нужен как тебе…
– Как мне? – женщина сказала спокойно, но по ней было видно, что она сильно возмущена.
Она подошла к сыну и, склонившись над ним, с укором произнесла: – Это почему ж ты так думаешь, сын, что ты мне не нужен-то?
– Я не договорил, – Дмитрий улыбнулся одними губами, глаза грустные. – Я ей так надо, как тебе – отец… Мне так кажется…
– Ага, – мать резко выпрямилась, задумчиво приложила указательный палец к губам, другую руку уперла в бок. – Вот, значит, как ты думаешь…
Женщина сложила руки на груди, подошла к окну. Недолго постояв у окна, она повернулась к сыну.
– Ты, конечно, имеешь полное право на меня обидеться… даже обругать, если хочешь… Но ты не прав, – мать поймала вопрошающий взгляд сына. – Это тот дядя…
– Не разговаривай со мной, как с ребенком! – крикнул Дима и стыдливо отвернулся – будто испугался собственных слов.
– Я вовсе не считаю тебя ребенком, – как можно мягче сказала мать. – Я хотела сказать, это тот… – не найдя подходящего слова, она засмеялась – сама с себя. – Это «этот» мне нужен, как ты – Лене… если ты, конечно, в этом уверен…
