Бабе Лене девяносто два года, и она ходит в синем, пузырящемся на коленках и потертом на локтях спортивном костюме эпохи советских физкультурников, высоко задирая стопы при ходьбе, как экзотическая африканская птица.
Большинство из нас над ней подшучивают, потому что ведет старушка группы общей физической подготовки, куда попадают лентяи, балбесы и студенты с недостатками.
Говорят, что в детстве она сама болела какой-то странной напастью: то ли искривлением позвоночника, то ли смещением костей таза. В молодости ей светил паралич, но при Сталине (это поколение очень крепкое) баба Лена себя преодолела и ездила с танцевальным ансамблем на передовую давать концерты бойцам Красной армии.
Шесть лет назад, когда финансирование науки угрожающе ослабло, ее вызвал декан кафедры физического воспитания МГУ Поликарпыч и предложил с почестями уйти на заслуженный отдых, открыв дорогу молодым и увеличив общий фонд заработной платы. Баба Лена залезла к нему на стол и между кубком «Победителям Пекинской универсиады» и стопкой грамот «Готов к труду и обороне», не ойкнув, села на шпагат. Поликарпыч открыл рот и замолчал.
Вчера баба Лена позвонила моей жене и предложила позаниматься у нее в балетной студии при университетском клубе студентов. Жена офонарела и отказалась, а я поцеловал ее в щеку.
Свою первенькую я пригнал из Австрии, где работал электриком в торгпредстве. Причем водить абсолютно не умел, но срок заканчивался, и деваться было некуда – либо вези, либо останешься без «опеля».
С двигателем один и восемь, оцинкованная, цвета мокрого асфальта, машина ласточкой летела по автобану Вена – Варшава, а я вцепился без прав зубами в руль, чтобы не умереть со страху. Но на третьи сутки уже мог при повороте мигать и научился не путать педали газа и тормоза.
При въезде в Польшу я застрял под мостом из-за фуры и, сдавая назад, въехал в кого-то. Выбежавший поляк орал: «Полицай, полицай», а я же без документов, вот и отдал сто баксов, а он сразу: «Камрад, камрад». Знаем мы таких товарищей, курва соцлагерная.
Но я не об этом, потому что в Бресте, на родной территории, решил расслабиться и с тремя девчонками выпил литр бельгийской водки, от которой утром попал в больницу. Забрался микроб в мою рюмку, а девкам ничего.
Врачи взяли анализы, оказалось, что у меня эритроциты семьдесят три при норме шесть и восемь. Я стал глотать антибиотики и ждать смерти, так как при такой концентрации никто не выживает. Я ведь отказывался ехать в областную больницу, беспокоясь, что украдут здесь мою красавицу без меня бандюки.
