Со стороны детей и жены он беды не ждал, так же как и не видел оснований для беспокойства за них. По молчаливому, но безупречно действенному соглашению между ним и всеми его оппонентами и даже врагами все их взаимоотношения и разборки семей не касались. Друг с другом могли делать всё, что угодно, но семьи – табу. До сего дня этот рыцарский закон соблюдался неукоснительно. Он – Президент – подавал этому пример, ибо считал себя рыцарем, коим был в действительности – рыцарем Ордена Избранных Меченосцев.
Нет, невнятная угроза исходила совсем из другого источника. Из какого? – Этого он впервые за десятилетия своей заоблачной жизни не понимал.
Собственно, открытых врагов у него не было, скрытые – практически все. Не враги – потенциальные предатели. То, что предадут все и сразу, он не сомневался – сам их растил. Но предавать его им пока что было некому. Не появился такой человек, кто даже в страшном сне мог представить себя его конкурентом, возмечтать о малейшей возможности победить его на Всенародных Единодушных Выборах. Дело даже не только в ручном Избиркоме во главе с надутым истуканом, двух слов связать не способным без консультаций с его Администрацией. Дело – в его народе, его боготворящем, ему созвучном, почитающем его единственно возможным, единственно достойным, единственно способным воплотить в себе народные мечтания о мудром, суровом, но справедливом Отце Наций, имеющем сильную руку, чистое сердце и холодную голову. Пока не появился другой… Поэтому первой и главной задачей Президента, с которой он пока успешно справлялся, была задача обезопасить себя и, соответственно, страну от появления такого реального соблазнителя. Он знал поименно всех мало-мальски значимых личностей. От дурака аграрника до симпатяги социал-демократического толка, давно растратившего остатки своего былого обаяния и влияния. От лидера коммунистов, тяжеловесного и косноязычного демагога, обладавшего, однако, большим вечно стареющим электоратом, до правоцентристского вождя – политически бесплодного эстета и плейбоя. От клоуна – горлопана партии-клона до умницы, рафинированного аристократа, возглавлявшего сильное национально-православное движение с откровенно погромной программой. Эта программа ему, Президенту, была антипатична, ибо черносотенство его не грело. Однако оно ему не угрожало, ибо это движение своим появлением обязано именно ему и, в большей степени, его духовнику. Все они и ещё некоторые – считанные единицы – могли представлять хоть какой-то интерес для бездельников-политологов, но не было среди них ни одного, кто мог бы быть опасен.
