Войдя в высокий, тускло освещенный зал с громоздкими коринфскими колоннами, насквозь пропитанный едким сладковато-горьким бакалейным запахом, Андрэ уткнулся в коротко стриженый затылок длинной очереди, выстроившейся в винный отдел.
Очередь двигалась медленно, поэтому, рассмотрев снизу доверху содержимое прилавка, он уже начал было со скуки изучать морщинистую шею мужика перед ним, как вдруг почувствовал на себе пристальный и неприятный взгляд. Поначалу он не придал этому особого значения и попробовал было развлечь себя еще и большими разлапистыми ушами, но странное ощущение не проходило. Некто, стоявший сзади, буквально сверлил его взглядом. Какое-то странное беспокойство начинало охватывать Андрэ. Постояв еще пару минут, он, наконец, не выдержал и обернулся…
Четырнадцать глаз молча, в упор смотрели на него. «Тьфу! Идиоты! – буркнул он про себя, повернувшись обратно. – Пялились бы лучше на прилавок! Вон, сколько вкусного для вас приготовлено!» Очередь по-прежнему еле шевелилась. Молодая продавщица, отпускавшая товар, видимо, так увяла за день, что теперь двигалась как в полусне. Кроме бакалейной горечи в магазине воняло еще какой-то гнилью. В глубине зала маялся также слегка подвявший за день милиционер и с провинциальной скукой в глазах посматривал то на потертый мозаичный пол, то на него. В какой-то момент Андрэ захотелось все кинуть, развернуться да уйти, но теперь жаль было покидать очередь, больше половины которой он уже простоял.
Неприятное ощущение не проходило, напротив, оно с каждой минутой росло, увеличивалось, все сильнее затягивая его в бермудский треугольник непонятной тревоги. Казалось, в этих Бермудах было нечто большее, чем просто сумма четырнадцати сверливших его любопытных глаз. Среди них явно присутствовали те два особенных, которые и вызывали это мерзкое чувство. Андрэ почти затылком ощущал, как они буравили его злыми экстрасенсорными дрелями, пытаясь проникнуть внутрь его Шелома.
Не выдержав, он обернулся еще раз. Теперь на него смотрели уже двадцать три пьяных глаза. Какой-то мужик с забинтованной головой одноглазо пялился на него из хвоста очереди. Андрэ начал всматриваться в лица гуннов, стоявших за ним. Рядом шатался подвыпивший дед, за ним три пацана, тетка с высоким шиньоном, еще один крепко поддавший мужик, старуха, за ней ветеран, две девицы, еще один дед и, конечно, он сразу вычислил его – мерзкий тип в сером костюме. Он единственный не отвел взгляда, когда Андрэ посмотрел на него, но продолжал сверлить его неприятными злыми глазами.
