– О, Андрей! Не знаю, каким ветром тебя занесло, но, главное, вовремя! – перед Андрэ стоял хозяин мастерской.
– Я проездом, всего на одну ночь. Можно у тебя сегодня переночевать?
– Что за вопрос! Снимай пальто, проходи! – Бросив взгляд на Шелом, он добавил: – Да, шляпу тоже можешь снять! Не бойся, уши не отморозишь. У меня хорошо топят.
– Эта шляпа снимается только с головой.
– Ну, как знаешь! Только не проткни мне что-нибудь. А то мои полотна нынче дорого стоят, – отшутился Яцек и потащил гостя в большую комнату.
– Ты не представляешь, какие важные гости у меня сегодня, – продолжал он. – Одна очень крутая кураторша. Ездит по Европе, отбирает художников для следующей «Манифесты». С ней еще две девицы, но калибром поменьше. Я эту вечеринку специально для них устроил. Тебе надо обязательно с ними познакомиться!
Мастерская Яцека была довольно просторной, но при таком скоплении людей большая комната теперь казалась тесной.
– Что будешь пить? – хозяин подвел Андрэ к столу с бутылками всевозможных форм, калибров, цветов и наклеек.
– «Крупник» есть?
– Спрашиваешь! Эта старорежимная зараза всегда есть в моем баре! Ладно, развлекайся! Опрокинь стаканчик, а я пойду пока займусь гостями!
Андрэ нашел на столе знакомую квадратной формы бутылку и налил себе полстакана. Это был старолитовский «Крупник», крепкая и терпкая, настоянная на меде водка – напиток когда-то популярный в Беларуси, в восточных землях Речи Посполитой. Позже там его рецептуру забыли и разливали теперь только в Польше. Всякий раз, когда Андрэ возвращался на Коронные земли, из всех напитков он отдавал предпочтение именно «Крупнику». Каждый его глоток казался ему приветом из того терпкого времени, когда их страна простиралась от моря до моря, а в ее городах, замках, мястэчках цвел сладкий как мед золотой век сарматской культуры.
Пришпорив коня двумя изрядными глотками сарматской культуры, Андрэ пробежал взглядом по комнате, рассматривая находившихся в ней гостей. Несколько человек показались ему определенно знакомыми. Видимо, они встречались раньше на каких-то тусовках. Важных теток он также сразу приметил.
«Удивительно, почему все кураторши так любят черный цвет? – с легким раздражением подумал Андрэ. – Если б меня попросили описать их типичный портрет, я бы сказал: среднего роста, худощавая, с небольшой сексапильной задницей, часто в очках, но обязательно во всем черном. Вот и сейчас не надо быть большим умником, чтобы узнать их – комиссарши с маузером в голове, черные капелланы при армии, дарующие художнику патент на вечную жизнь!»
