А ты с любовью: «Это не метелки, это – драцена». Ха! Так ты еще и подруга цветов? Где же лейка? Да какая там лейка! Опять я забыла. Ночью само – огромно, зябко – распахивается окно, влажно дышит. И, приподнявшись на цыпочки и вытянув шею, волна накрывает все растения незаметно быстро, откатывает назад – обдавая запахом желтых кувшинок твои спящие ноздри, – вот и поливка готова, так? Не отвечай, не отвечай мне! Тс-с. Ты же спишь, не видишь?
Я живу над тобой, этажом выше – на твоем втором мне темновато. Живу, потому что теперь я твоя соседка. Надеваем фартуки?
Заходи и спрашивай – ой, простите, а нет ли у вас – а то у меня кончилась просто совсем и до самой крупинки.
Не хочешь? Хорошо, давай я спрошу.
Тогда ты в фартуке, а я в футболке и в джинсах.
Простите, а у вас нет ли капельки соли? Немного помидоров? Желательно огурец, лучше восемь. Четыре щепотки перца. Фунт сметаны, пол-унции чего-то еще. Едкая сирень лука. Я хочу порезать, посолить, поперчить, да-да, и укропчик, вот этот, да что вы, неужто прямехонько с грядки? Тоже растет на подоконнике, тянется к людям. Какое же счастье, что снова лето. Но мой салат все равно – «весенний». Салат вечной весны из помидоров и огурцов в сиренево-белых кольцах.
Угощаю! Вот самое витаминное в твоей жизни блюдо, а вот эта наша такая простая огуречная дружба.
А на следующий день ты ко мне – вот сварила соляночки, знаю, супа у тебя никогда, хочешь?
Но какая же это солянка! Это пища тех, кто ходит в столовку только на небе. Выхлебываю ее в один глоток, даже ложка гнутая не успевает как следует потрудиться, даже скатерть-клеенка, продырявленная сигаретами (ну, прости), прожженными глазками вылупилась изумленно – вот она, закадычная женская дружба.
А после обеда наговоримся всласть – о мужьях, о детях, внуках, внучках, зятьях, ценах, продуктах – о чем там еще воркуют кумушки на сосне?
Не нравится? Да, ты не кумушка, знаю. Хорошо, тогда просто опять возьмемся за руки, да, за руки, не волнуйся, что ты все дергаешься, точно лань, это я лань, а не ты, а и то не дергаюсь.
Встанем на подоконник, вот наша любимая дверь, да какое самоубийство, ну, что ты все нервничаешь – забыла, на каком живешь этаже? Вот гляди, это паруса в голубых разводах, а это молнии моря, мира, держись.
И чуть пружинят гладкие доски палубы. Дерево – гибкое, так удивительно, да? Скрып мачты, плотные шлепки волны о борта, водные гуканья – бывают ли звуки краше? Плывем с тобой без капитана, без моряков – зачем? Ультрамарин с хвойным оттенком, россыпь мелких барашков, паруса натянуты, рулим по сменам. Запах тины и воли, глубокой ночью переплываем в озеро. Лишь под самое утро на берегу среди зеленых холмов и рощиц поднимается темный, немного замшелый замок – в усмешечках мелких башен. Вспыхивают запонки заполненных пушками бойниц. Тяжкий мост на цепях гремящих. Вряд ли нам, конечно, откроют.
