И тогда ты сказала: что ж, давай теперь просто дружить.
Я смеялась. И твои колокольчики переливались! Оцепивши кормушку, лили звон, ты была птицелюбива – оч-чень… Птицы по утрам, услыхав – от кормушки тянулась специальная веревочка, за которую нужно было дернуть, – слетались завтракать. Стайки воробьев, синички, изредка снегири. Для голубей она была маловата. Но и во все остальное время ветер приносил к тебе в дом слабое, мелодичное сердцебиение. Сейчас колокольчики подпевали мне. А я смеялась.
Ты ждала терпеливо, когда же я от. Ну, я и от. И говорю:
– Слушай, ну, и как ты себе это представляешь?
А ты, распрямившись, у тебя вообще осанка – ничего так, не то что я – все время сутулюсь, а ты, наоборот, даже и специально распрямляешь плечи, а мне просто лень про это все думать. И как ни в чем не бывало:
– Что?
А я:
– Как мы? Будем с тобой дружить?!
– Не знаю, – и знакомая, рассеянная улыбка чуть вкось.
– Вот именно что!
– А ты? Знаешь?
Мне опять стало дико смешно.
Слушай, в этой газировке, которую ты налила мне в высокий стеклянный стакан с каемочкой матовых солнышк по кругу, в скользящих вверх пузырьках пряталось такое веселье и легкость – сдерживаться просто уже невозможно! Легкие наполнились газом. Легкие взрывала легкость. Но чтобы не слишком напугать тебя, я приподнялась только слегка. Самую малость над креслом, на ручку которого на минутку присела, поднялась, перевернулась, чтобы можно было коснуться мысочком, большим пальцем и чуть ее потрогать, вот эту штуку – круглый шарик из пробки, весь твой дом – сплошь артефакты – и тут же вернуться назад, приземлились.
– Да вот так и представляю – понимаешь?
– Нет!
– Да что ж непонятного! Будем летать с тобой, танцевать, сигать, перепрыгивать, бежать сквозь грозу! Понимаешь?
– Нет!
Ну, тогда гляди.
Беремся за руки и поднимаемся тихо-тихо, чтобы не поранить, осторожно голову – люстра, распахиваем окно. Над кормушкой мимо коломальчиков, колодевочек, в кроткий простор раскинувшего руки вечера, сквозь аромат разбросанных по синеве лохматушек жасмина, мимо твоих любимых птиц, двумя подружками, свободной рукой срывая ромашки.
Ромашки? На небе?
Привет тебе! Вот же они. Белые, уткнувшись прозрачными стеблями в свод небесный, свесив головы вниз, здесь буквально на каждом шагу!
Ты:
– Я-то давно это знаю, но откуда же знаешь ты?
– Я просто догадалась! Ясно? Я догадалась обо всем, – сжимаю твою руку больнее, будто хочу на что-то намекнуть.
