Но мне. Хотелось. По-другому.
Хотелось его победить?
И я поехала. Тем более что в гости, домой, никого никогда он не звал, был, кажется, на это родительский запрет. Но вот тут почему-то он его нарушал.
– Ты не думай, просто покажу тебе, как живу. У меня там интересно.
И я сказала «ОК».
Щека у Димки оказалась детской, мягкой и горячей. Не колючей совсем, вместо щетины – пух! Шлепнула я его вообще-то слегка, кожа на месте шлепка только чуть порозовела. Но он вскрикнул, как от жуткой боли, схватился за щеку, страшно сморщился, согнулся, потом распрямился и проговорил: «Блядская татарва». Четко, яростно!
И сейчас же два красно-зеленых попугая ара, качавшихся в клетке под потолком в его комнате, до этого совершенно безмолвные, вдруг запрыгали, засвиристели, клетка так и заходила ходуном. Неужели даже глупые птицы что-то поняли? Начали защищать хозяина? Или выражали солидарность со мной. Но это я думала уже на ходу, быстро перемещаясь к выходу, блин, чисто по наитию, в таких хоромах карта была нужна, наконец выскочила на широченную мраморную лестницу, рванула мимо круглого фонтана с золотыми рыбками прям у входа, мимо оранжереи в карликовых пальмах и охраны на проходной… И вот уже ехала на сразу же (ура!) пойманном грузовике в город, от ар, пальм, фонтанов и губастого урода!..
Таня этих подробностей, само собой, не знала. Как и никто. Даже с Дарским через несколько дней мы снова начали здороваться, как ничего и не было. Он быстро утешился, желающих хватало, но надо же… мальчик оказался мстительным.
– А кто еще пойдет? – спрашиваю и не смотрю Тане в глаза.
– Да я даже не знаю точно, – Танька мнется. – Ну, то есть, Лера идет, Ритка – точно, Тушкевич, Петя, я…
Через пять минут мыканий и отведенных глаз выясняется, что идет почти вся наша группа и даже кое-кто из других.
Я отталкиваюсь спиной от стены, пружинисто поднимаюсь, моя очередь сдавать.
– Ни пуха! – кричит Танька вдогонку и тихой скороговоркой, уже в самую спину, но так, что я слышу все равно: «Он-же-просто-наверняка-знал-что-ты-уезжаешь-домой».
Я сдаю. Сдаю сволочи и зануде Грэгору! Чтение партитур. Все довольно фальшиво меня поздравляют, кто-то даже чмокает в щечку (Танька, да). Но я-то знаю, в чем дело, – когда я как следует разозлюсь, меня посещает вдохновение, никакой Грэгор не устоит!
После экзамена сразу же еду в кассы, на вокзал, менять билет, чтобы уехать прямо завтра, до, до их тошнотного маскарада. К родителям, к маминым домашним супчикам поскорей, к деревянным домам на окраине и нескольким старым тоже со всей России съезжающимся на каникулы друзьям. Но билетов на завтра нет.
