Ах, жадная мама! Ей было невмочь пропустить погодную редкость. Не только глазами, но и кожей, лёгкими она намеревалась приобщиться!
Ольга Николаевна ушла, а её сын остался, и чистил зубы в сладком мучении – как распорядиться таким великолепным днём? Он чувствовал приподнятость. Наступала высшая точка зимы.
Со снежной горы февраля Иван различил долину лета, яркую и очевидную, как свежее фото из принтера. В ней предвидел он экзаменационные хлопоты с Костей и Олю, застывшую в сомнении между «домом в Малаховке» и нежностью к своему бедному прошлому. Предвидел и Андрея, нагрянувшего в отпуск, а может быть, и вернувшегося, да – вернувшегося насовсем! Вот это было бы счастье!
Что ещё нагадать через дымный гул снегопада? Летних бабушку с дедушкой – они живы, а как же! Вот стоит в перекрёстной тени жасмина и дуба накрытый к обеду стол…
Напоследок Иван подумал ещё, что летом обязательно слетает в Австрию и – не то что поговорит, просто побудет с Бэллой. Если же не выйдет побыть вместе – побудет поблизости.
Смеясь от вдохновения, от внезапного своего водительского предвидения – когда чуешь ситуацию на дороге, он смотрел на снежный шторм. Вдруг ему захотелось сыграть простую фугу Баха. Иван знал: Иоганн Себастьян незаменим во многих ситуациях. Он собирает, подтягивает, вымораживает тёплую лень, отогревает из холода хандры. Словом, уравновешивает любое скособоченное положение души.
Посомневавшись между гитарой и пианино, Иван выбрал последнее и поставил на пюпитр сборник «Прелюдий и фуг». Вдумчиво и тихо, затем твёрже, припоминал он свои школьные труды и вскоре совсем забылся, ушёл по тропинке в светлый сосновый лес.
Через неизмеренное количество времени его разбудил звонок мобильного. Это была Оля. «Можешь объяснить, почему я в свой выходной должна слушать твои сарабанды?» – крикнула она и повесила трубку.
Иван рассмеялся тихонечко и закрыл крышку. Он всем был доволен – и Олей, и музыкой, и прозрачной, объединяющей жизни соседей, звукоизоляцией дома. И, главное, снегопадом, который, судя по возникшим в его полотне перекрёстным струям, вступал в новую фазу.
Раз играть было нельзя, он вернулся на кухню, в свой наблюдательный пункт и посмотрел за стекло – там ветер встряхивал раствор с начавшими было оседать хлопьями, и те, что были уже у самой земли, опять взлетали вверх.
Тут в дверь позвонили – Иван помчался открывать, готовя маме руки для сумок, но оказалось, пришла Оля.
Он распахнул дверь и сразу заметил, какие красивые облачные мешки у неё под глазами. И как необычайно прямы рыжие волосы с чёрной «проседью» пробора – из пучка выбивались их истончившиеся лучи и резали воздух. Одним словом, сегодня чем-то она ему нравилась.
