– Конечно, это не совсем то. Я бы хотела что-нибудь международное, благотворительное. Какой-нибудь фонд. Всё-таки в моём возрасте уже хочется самоуважения, понимания, что действуешь во благо.
– А мне всё кажется – ты такая юная, мама! – улыбнулся Иван, разглядывая бумагу с вакансией. – Намного моложе меня. – Ты мне только скажи, зачем тебе какая-то посторонняя благотворительность, когда у тебя есть свои личные старики?
– Это разные вещи! – возразила мама горячо. – Человек должен действовать по велению сердца, а не согласно долговым оковам. Ты когда-нибудь задумывался, какой свободы, какой настоящей любви ты себя лишил, усевшись здесь со своим долгом?
– Я задумывался, мама, – произнёс Иван, поднимая взгляд от текста. Какой-то разгон мелькнул в его глазах. Ольга Николаевна пожалела, что спросила. – Задумывался, да, но только потому, что я человек, и меня мучит жажда жизни. А что касается меня лично, так я на эту жажду плевал! Я вполне могу обуздать её бредовые требования, – говорил он, расходясь понемногу. – Вот этой жалости об упущенных возможностях у меня нет, понимаешь? То, что я тут с бабушкой и дедушкой, а они со мной – это большое свершение, из тех, ради которых и затевается жизнь человека! Это ничуть не меньше творческой реализации, или там удачной любви. Это то, с чем я буду перед Богом. Или ты думаешь, человеку на смертном одре приятней осознавать, что он успешно руководил предприятием по производству идиотизма? Или, что трижды пережил истинную страсть и оставил три пепелища? По-твоему, мы здесь для того, чтобы множить пепел? – тут он встал с дивана и, не закрыв программу, одним щелчком выключил компьютер. Экран погас. Ольга Николаевна чуть-чуть отшатнулась к двери.
– А этих людей, которые шагают по головам, так я вообще не хочу их знать! – Иван схватил со стола мамин бокал с минералкой (Ольга Николаевна зажмурилась) и полил кактус. – Этих внуков, в которых души не чаяли, а они звонят раз в месяц, потому что у них своя жизнь! – обернулся он к маме. – Какая своя? Чья своя? Что же, и не Богова?
Слова получились решительные, жест смешной. Иван умолк – как будто, вдруг отлетев, с высоты взглянул на свою громкую реплику. Он тихо подвинул кресло и сел за компьютер восстанавливать сброшенные данные.
Ольга Николаевна приблизилась и похлопала его по плечу.
– Ну-ну! Не переживай! – сказала она. – Я как раз хотела выяснить, так ли ты свят, как кажешься? И теперь вижу – конечно, свят, свят! Аминь!
