Иван отправил ей эсэмэску: «Выходи покурить!» и терпеливо прождал на лестнице минут пятнадцать, слушая, не откроется ли дверь наверху.
«Ну и хорошо, – зевая, подумал он и вернулся в дом. – Дозвонюсь маме и лягу».
Иван уже чистил зубы, когда Оля затрезвонила в дверь.
– Я Макса укладывала, – сказала она, войдя. – Чего хотел?
Иван объяснил ей повод.
– Ясно, – сказала Оля. – Ну давай, где шампанское?
Вовсе не праздничные, в домашних футболочках, они сели друг напротив друга и выпили за свою семилетнюю годовщину.
Оля говорила ему про жизнь. На работе её дела пошли – не то чтобы в гору, но на расширение. Приходилось засиживаться в офисе. Само собой, нервы от переутомления пустились в пляс.
«Ну, вот например…» – вспомнила она и рассказала Ивану, как, выезжая с работы, одному дядечке на «Москвиче» через форточку пожелала сдохнуть. И это только за то, что он замешкался перед ней на дороге. А однажды взяла и на двери туалета послала матом одну сотрудницу. Правда потом побежала и стёрла. Ну и с Володькой она себя ведёт не лучшим образом – использует, привирает. Всё это есть.
Иван слушал Олю с огромным вниманием. С тех пор, как ему стало нечего рассказать о себе, его слушательский навык возрос. Он видел подземные реки и воздушные течения, и всё казалось важным ему, как если бы любой разговор с человеком служил уточнению карты мира.
Оля перечисляла грехи, а в нём было чувство, что не она, а он понесёт их на исповедь, когда настанет пора, что семь железных шкур, которые предстоит снять с Оли, весь этот губительный металлолом, был его собственным грузом. Впрочем, никакой тревоги от этой мысли Иван не испытывал – один лишь тонус мышц, спокойную готовность, когда придётся, взять и донести.
– Вот уж правда – на свете счастья нет, – подытожила тем временем Оля, и её голос был рассудительный. – Сына пинаю, родителям хамлю, всё мне, в общем, по барабану… Ну а что с меня взять? Нет у меня сил хранить моральный облик. Просто – нет – сил.
– Да. Я понимаю, – соглашался Иван.
– Что мне твоё понимание! Если бы ты меня полюбил бешено. Но ты полюбишь разве что принцессу эльфов. Я тебя знаю. А Володька – человек нормальный, знающий жизнь, у него родители рано умерли. У него обустроенный дом на природе. Так что в жизни надо быть прагматиком. Уйду с работы, отдохну, стану доброй. Макса буду из Малаховки в школу возить. Ну и, конечно, Володьке буду стараться создать покой и стабильность.
Иван, кивая, слушал. Он чувствовал неточность в Олином проекте, но пока не мог сформулировать.
