— А ты знаешь, я где-то в зоопарке видела такую надпись, — продолжала Леда, — «Страусов не пугать, бетонный пол»… Джо, ты что? — Леда заметила, что с ее подругой что-то не так, — Ты что, Джо?
— Все нормально, Леда, просто я тут подумала…
— О чем если не секрет?
— Да не о чем, — Джо посмотрела в сторону Марсело и сжала поводья, — я не знаю, как мне поступить. Я чувствую, что со мной что-то не так. Иногда я хочу, чтобы он смотрел только на меня, а иногда, когда особенно он сердится, мне хочется довести его предела.
— Ты сумасшедшая, — улыбнулась Леда, — но мы все любим тебя. Смотри, уже не так жарко.
— Но что мне делать? Как он посмотрит на то, если я ему все скажу?
— Не торопись, Джо, вам лучше остаться наедине под каким-нибудь предлогом, не зли его, а будь с ним мягкой и пушистой…
— …А не холодной и скользкой, да? — Джо опустив голову, вздохнула. — Нервы совсем ни к черту.
— Да вот и я о том же. Успокойся, Хоулл и все будет хорошо.
Через некоторое время, Ллойд приказал остановиться на привал. Путешественники радовались тому, что, наконец, можно было размять свои затекшие тела. Девушки шутили, вспоминая, как это делала Джордан в седле. Анне стало гораздо лучше, тошнота больше не мучила ее, а короткий сон, совсем приободрил ее. Они доели остатки скоропортящихся припасов и у них остались только консервированные и сушеные продукты. Позже, через полчаса, собрав снаряжение, сытые и отдохнувшие они отправились в путь.
Вскоре вдалеке показались зеленые деревья, это так обрадовало всех, что путники, пришпорив лошадей, ускорили ход и скоро въехали в Шедит. Ллойд сказал, что здесь им придется оставить лошадей и пересесть на верблюдов.
— Верблюд гораздо выносливее и удобнее в пустыне, чем лошадь, объяснял он своим подопечным, хотя наверняка понимал, что они знают об этом. Флеминга радовало то, что иностранцы более-менее привыкли к суровым условиям пустыни, и больше не ссорились друг с другом.
* * * *
Когда прохладное утро ворвалось в открытое окно и своим дыханием повеяло на спящую Анну, она открыла глаза.
— Петя, — потянулась она, зевая — как хорошо проснуться в постели, пусть и не такой шикарной, как в каирском номере.
Петр протер глаза и, обняв жену, потянулся:
— Да, надо будет сегодня еще раз помыться перед дорогой.
— Ты все не намоешься? — засмеявшись, она прижалась к груди Петра, — Хорошо, что здесь мы спали одни, я так соскучилась по уединению.
— О чем это ты? — Туманов шутя, повалил ее на спину и, взяв за плечи, склонился над ней, — сладкая моя. — Он поцеловал ее и, оторвавшись, покачал головой, — Красавица ты моя. И что ты нашла во мне, ведь мне столько лет. — Аня, улыбаясь, смотрела на него, — вот видишь, уже лысина начала появляться.
