В течение следующего года Джо почти не видел бабку. Впрочем, тогда он вообще мало кого замечал. Ближе к пятнадцати годам им овладело полное равнодушие ко всему, и вскоре он бросил ходить в школу — просто не мог заставлять себя приходить в класс и слушать урок. Несколько таких же лоботрясов ушли в тот год. Кое-кто из них подыскал работу, но Джо этот путь не привлекал.
Нельзя сказать, чтобы Джо в городе не любили; на него просто никто серьезно не обращал внимания. Он был самым обычным парнем с «заячьими» передними зубами — иногда его называли «Бак-Зубак». Он мало говорил, знал еще меньше, никогда не вылезал вперед. Время от времени к Салли в магазин продолжали наведываться учителя, но эти визиты ни к чему существенному со стороны Салли и Джо не привели. Джо был предоставлен самому себе. Он просыпался в полдень, усердно прилизывал волосы, курил, ел арахисовое масло и сардины и усаживался перед телевизором в гостиной смотреть бесконечные фильмы.
Этому занятию он мог предаваться с утра до ночи.
Разлука с телевизором, хотя бы ненадолго, выбивала его из колеи. Он уже не мог обходиться без экранных героев. А поскольку Джо почти всегда окружала тишина и порой он начинал просто ее бояться, звук телевизора помогал рассеять полчища безмолвных врагов.
А еще на экране мелькало множество блондинок, и каждая из них походила на тех, что жили с ним. Казалось, в любом дилижансе или крытом фургоне, во всяком салуне и лавке, если приглядеться, непременно сидело по блондинке. Распахивались двери, раздергивались шторы, и входила Клэр Тревор, или Барбара Стэнвик, или Констанс Беннет; ну вылитые его знакомые блондинки!
А кто же этот высокий всадник, приподнявшийся в стременах и повернувший загорелый лик к солнцу? Выпяченная челюсть ясно показывает стремление к добру и справедливости. Его прямо-таки распирает от собственного мужества, силы и целеустремленности. Его образ воплощают великие актеры — от Тома Микса до Генри Фонда. Кто же это? Да Джо Бак собственной персоной! Ну, может, не совсем, но что-то есть. Пока длилась эта «телелюбовь», с Джо происходила удивительная перемена. День за днем, потихоньку, почти незаметно он делался таким же высоким, сильным и привлекательным, как ковбой на экране. В один прекрасный день, когда вроде бы ушедшее лето вновь ненадолго вернулось, Джо купался и неожиданно обнаружил, что его тело стало телом взрослого мужчины. Он вылез из воды и оглядел себя: да, на илистый берег ступил новоиспеченный мужчина, со сверкающей от капель кожей на сильных ногах. На торсе и руках играли мышцы, а грудь и конечности покрывала солидная растительность. Неожиданное открытие чрезвычайно взволновало Джо, и он заторопился на велосипеде домой, чтобы как следует все изучить в зеркале, висевшем в спальне Салли. Тут Джо ждал еще один сюрприз: его лицо, оказывается, тоже изменилось. Скулы обозначились резче, рот увеличился, и там удобно разместились «заячьи» зубы, которые выглядели теперь как осколки белого мрамора. Зрелище привело его в восторг. Джо быстренько оделся и с важным видом отправился по соседям, надеясь, что и другие оценят по достоинству происшедшие в нем перемены. Но триумфа не вышло. Тогда он пошел в магазин Салли. Она всплеснула руками: «Боже мой, деточка! Как ты одет, на тебе же вся одежда села!» «Да нет, — пробурчал Джо, — одежда-то как раз та же, что и раньше». «Нет, я же вижу — села», — настаивала Салли и дала ему денег на новую.
