— Не мешай парню, — оборвал его Бобби.
— Дайте закурить, что ли, — попросил кто-то.
— Ох, доберусь я до нее, будет знать, как оттирать меня, — зашипел Адриан Шмидт.
Бобби Десмонд вмешался:
— Заткнитесь, а не то она вильнет задом — и привет.
А Джо шептал Анастасии:
— Тебе хорошо?
— Что?
— Ну, нравится?
— А тебе не все равно?
Снова раздалось шипение Адриана:
— Что он там, заснул, что ли? Ребята, нужно, по-моему, время засекать. Сделал свое дело — и уходи. А то будут тут некоторые шуры-муры разводить. Верно, ребята? Ну, засекаю…
И вдруг Анастасия Пратт охватила ладонями голову Джо и, притянув его к себе, зашептала на ухо:
— Ты единственный, единственный, один-единственный после Гарри Эмбергера, честно, только ты, я не вру. Обычно я ничего не чувствую. Ты самый лучший. Поцелуй меня. Прошу. — Джо почувствовал, что тело девушки ожило, а дыхание участилось, словно она взбиралась на высокую гору. И на этой горе ей, казалось, стало не хватать кислорода, и она тянулась к губам Джо, стремясь добыть из них живительный глоток воздуха.
А в голове Джо неотвязно вертелась мерзость, которую ему нашептал Бобби Десмонд.
— Ну, поцелуй, — умоляла Анастасия, — поцелуй.
Ее лицо было мокрым от слез. И тут Джо испытал нечто, заставившее его забыть обо всем на свете. В порыве благодарности он крепко поцеловал ее в губы, отчего все тело Анастасии содрогнулось, а руки вцепились в него мертвой хваткой. Пик экстаза миновал, но Анастасия не отпускала его. Она тихо всхлипывала, а ногти все сильнее впивались в спину Джо.
— Ну ладно, — встрял Адриан Шмидт, — мне надоело. Эта парочка меня достала. За то время, что они тут барахтаются, я бы уже десять раз управился…
С экрана донесся голос пожилой дамы: «Помните, дети, мы — единственные родственники бедняжки Сары и наш христианский долг…»
После чего послышалось оглушительное хлопание двери.
Анастасия быстро оделась, так и не подпустив к себе Адриана. Он было замахнулся на нее, но приятели его удержали. Она вышла из кладовой, спустилась по лестнице и зашагала по направлению к залу, неестественно запрокинув голову и пошатываясь, будто была навеселе.
Когда она входила в зал, на экране звучала бравурная музыка. Она приветствовала ее возвращение в темноту кинотеатра «Мир».
