– Младший брат имеет к вам просьбу, учитель… У некоего книжника Тефэя есть дочь Юйсян, по слухам – писаная красавица. Я решил взять ее в жены. Но дело в том, что я ее никогда не видел, даже одним глазком не взглянул. Как же я могу на ней жениться? Прошу вас, почтенный, спросите у всезнающих небожителей, действительно ли она столь хороша, что ее трудно, просто невозможно ставить в один ряд с другими девами. Если это так, я без промедления женюсь на ней, если не так – откажусь! Преклоняю колена перед великими духами и почтительно жду их ясного ответа. Мне очень не хочется совершать ошибку!
Он четырежды поклонился ворожею и, поднявшись с колен, взял палочку из дерева луань,[57] дабы посредством ее узнать решенье небожителей. Палочка пришла в движение и стала выводить знаки. Перед юношей появился такой стих:
Что духи скажут,
в том не сомневайся:
Спознаешься ты там
с красоткой сущей!..
«Вот как! Значит, она и впрямь необыкновенно хороша!» – подумал Вэйян. Перед ним появилась вторая половина стиха:
…Но женских чар.
распутства опасайся.
Спроси, где брод,
чтоб стать на путь грядущий.
«Вот те на! В стихе говорится, что красота непременно влечет к разврату. Неужели девица порченая? А что, если тыква, как говорится, расколота? Не может быть! Это лишь начало стихотворения». Действительно, палочка из дерева луань снова пришла в движение, потом остановилась. Новый стих гласил:
Без затруднений
скажешь ты о деве,
Порядочна она
или беспутна.
Что до супруга,
то союз свой брачный
Обязан он беречь
ежеминутно.
Запомни:
если плотно дверь закрыта,
В ней даже муха
не отыщет щели,
Никто не сможет
испоганить яшму,
К супружеской
приблизившись постели.
Под вторым стихом Вэйян прочитал: «Сочинил Праведник, вставший на Путь Истины».
Слово «Праведник» заставило юношу вспомнить святого Люй Чуньяна,[58] имевшего такое прозвание. «Наш святой неплохо разбирается в вине и женщинах! – подумал Вэйян. – Если он нынче высказал добрые пожелания, значит, они непременно исполнятся. В последних строках дух словно намекает, что мои сомнения совершенно беспочвенны. Но тут же он как бы предупреждает меня, чтобы я проявлял осторожность. Только кажется мне, что при таком тесте, как этот дремучий ортодокс Тефэй, мне нечего беспокоиться, он лучше меня проследит за дочерью. В последних строках стиха об этом говорится совершенно определенно. Через «железную дверь» не то что человек не проберется – не проскользнет даже муха. А потому прочь сомнения!»
